— Я… — хотел представиться прораб, но женщина прервала его.
— Знаем, знаем, кто вы такой! — грозно сказала она, поблескивая черными глазами, настолько раскрытыми, что казалось, вот-вот они вывалятся из орбит. — Заходите!
Петр Иванович зашел в переднюю, а хозяйка закрыла за ним дверь на многочисленные засовы.
— Идите прямо! — приказала она.
Он вошел в большую комнату. За столом в полном составе пребывала семья Лисабоновых.
— Садитесь, — снова приказала женщина.
Петр Иванович сел на стул у двери.
— Ну-с, любезный, ваша компания долго собирается нас мучить? Это же самое настоящее издевательство!
Петр Иванович молчал. Из своей длительной прорабской практики он твердо усвоил, что людям всегда надо дать выговориться. Тем более… — он посмотрел на стены, — в местах стыков на обоях были видны темные влажные полосы.
Валенька что-то на ухо сказала Галеньке, они обе засмеялись, откровенно разглядывая Петра Ивановича.
Самотаскин и это стерпел. Теперь август, значит, прошло только восемь месяцев, строил он в декабре. Его вызвал тогда старый начальник Иван Степанович Воротников.
— Петр, — сказал Воротников (они были друзья, поэтому в исключительных случаях начальник называл его по имени, чего не делал никто другой), — Петр, выручай. Дом надо закончить в этом месяце. Дом нужен, чтобы выполнить годовой план.
Тогда окна были замерзшие, на улице пустынно, изредка рысцой торопились отдельные прохожие. Было все 30 ниже нуля. Не говоря ни слова, Петр Иванович поднялся со стула и вышел из кабинета. На дикие предложения он, конечно, мог не отвечать. Дом был мартовский, чтобы сдать его в декабре, и речи не могло быть.
Но знаете, что такое начальник строительного управления? Нет, не аристократ, как Важин, а свой, из прорабов? Знаете?
— Петр! — Воротников приехал к Петру Ивановичу на стройку. — Понимаю, что дикость. Прошу тебя, не уходи… Вот прочти этот листок… Возьми посмотри! Видишь, к годовому плану не хватает восемь тысяч. Твой дом, Петр! Ну ладно, черт с тобой! — уже кричал Воротников. — Я же знаю, тебя не уломать. У меня нет выхода, иди, иди, посиди месяц за моим столом, я попрорабствую тут!.. Не хочешь садиться за мой стол, не надо, торчи здесь… Только прорабство принимаю на себя…
Самотаскин полагал, что все это только слова. Но Воротников был настоящим начальником СУ, из прорабов. К вечеру пришел приказ, через день стройку перевели на три смены, через два дня смонтировали еще один башенный кран, через три — на монтаж поставили вторую бригаду.
Невдалеке был лес. Темно-зеленые ели, березки, прячущие свою белую наготу, какие-то кусты, почти засыпанные снегом. Снег был всюду чистый, первозданный. Лес угрюмо молчал, наблюдая за стройкой, неистово шумной, слепящей электрическим светом, отблесками сварки…
На стройке метался Воротников — высокий, костлявый, в расстегнутом тулупчике. Сорванным голосом он кричал и чертыхался. Зам по снабжению Подшивайленко тоже «сел» на стройку, правда только на полдня. Он оттеснил Самотаскина к столу мастеров, побросал в кучу все чертежи, которые аккуратными стопками лежали на прорабском столе, сел в кресло и ангельским голоском молил всех диспетчеров: «Блоки, пожалуйста, Н-1, пожалуйста, Н-2… Конечно, милая, конфеты!» (Это к диспетчерам-девушкам…) «Плиты, пожалуйста, П-4… О чем разговор, конечно, бутылка». (Это относилось к диспетчерам мужчинам.)
Машины шли одна за другой, образовалась очередь. На разгрузку поставили третий кран, уже колесный. Все равно очереди. Тогда на стройку «сел» главный механик Любочкин. Он снова потеснил Самотаскина, который перебрался уже за самый плохенький и маленький столик кладовщика. Любочкин перевел на стройку людей из своего отдела, достал еще один кран и лично занялся разгрузкой…
Когда подсчитали, оказалось, монтаж пошел вдвое быстрее, но этого было мало. Что делать? Тогда Воротников объявил субботы и воскресенья рабочими днями, перевел на стройку еще бригаду и еще одного прораба. Прораб расположился за столиком кладовщика. А Петр Иванович? «Куда хочешь! — закричал Воротников. — Вот тебе кресло. — Он схватил табуретку и поставил у окна. — Вот смотри в окошечко, любуйся, ландшафт тут интересный… А за тебя мы тут все будем вкалывать».
Вот что может сделать настоящий начальник СУ.
И все же заканчивать стройку пришлось Самотаскину. Воротников схватил воспаление легких и целый месяц провалялся в больнице. Снова приняв бразды правления, Петр Иванович пробовал было оглядеться. Но куда там! Мощный поток, как иногда деликатно называют штурмовщину, повлек его за собой…