— Вот видите, — назидательно сказал он, — оказывается, о выполнении указания можно докладывать коротко… Вы что-то хотите сказать, Моргунов?
Моргунов провел рукой по коротко остриженным, очень черным волосам, поднялся и внушительно сказал:
— Только что старший прораб Морозов сообщил мне: после распалубки оказалось, что бетон имеет глубокие прослойки песка. Главный конструктор предписал, — Моргунов поднял вверх листок бумаги, — остановить монтаж до исправления бетона; главный конструктор запретил пользование установкой…
От неожиданности я вскочил.
— Этого не может быть! Почему же Морозов мне ничего не сказал?
— Какое это имеет значение, — перебил меня Моргунов. — Сказал — не сказал. Важен факт… Я предупреждал, — он холодно и строго оглядел всех. — Его, — Моргунов показал на меня толстым волосатым пальцем, — нужно отсюда убрать, а фитюльку — бетонную эту установку — вывезти в утиль. Все.
Несколько минут все молчали, плавный ход совещания сбился. Левшин поднялся и прошелся по комнате.
— Как же ты допустил? — укоризненно и участливо спросил он Морозова.
Тот встал, но за него ответил Моргунов:
— Морозов заранее подал рапорт главному инженеру. Он отказался работать на этой установке.
— Так? — обратился ко мне Левшин.
— Да.
— Инженер тут ни при чем, — вдруг сказал Гнат. — Я бетонировал, меня и ругайте. — Гнат откинулся на спинку стула и насмешливо оглядел присутствующих.
— До сих пор я считал, — сказал Левшин, — что могу обойтись без вашего мнения.
Гнат очень одобрительно принял это замечание, широко улыбнулся и начал:
— Вот вы все тут умные, инженеры с дипломами…
Но его перебил Галямов:
— Постой, Гнат. Я бригадир монтажников, фамилия Галямов. Разрешите, товарищ начальник, несколько слов. — Он сказал это, как обычно, вежливо, но настойчиво.
Левшин снова прошелся по комнате.
— Тоже будешь защищать?
— Да, товарищ начальник.
Левшин покачал головой.
— Скажите, — обратился он ко мне, — вы были уверены, что бетон получится хорошим? Только честно.
— Нет, я не был уверен.
— Вот видите, Галямов, он не был уверен. То, что вы выручаете главного инженера, делает вам честь. Я рад, что у нас такие бригадиры. Но на этот раз нам придется послушать Моргунова.
Левшин вернулся к столу, постоял минуту, о чем-то думая, потом строго сказал:
— Все, товарищи.
Утром следующего дня секретарша тихо постучалась в мою дверь. Она протянула мне приказ главка о снятии меня с работы.
Я долго и безучастно смотрел на приказ. «Ну что ж, — мелькнула в голове сонная мысль, — сейчас я совершенно точно могу ответить на вопрос, как стать главным инженером: нужно плыть по течению и не ссориться с начальством…»
— Вас просит Моргунов, — снова приоткрыла дверь секретарша.
Я помедлил и нехотя поднялся. Сейчас куражиться, наверное, будет: «Вот видишь, предупреждал тебя».
— Читал приказ главка? — добродушно спросил Моргунов, поглаживая голову.
— Да.
— Вот видишь, браток! Я тебе сколько раз говорил, что занимаешься не своим делом. Есть разные НИИ, есть механизаторы, которые должны разрабатывать новую технику, и куда ты суешься? Я приказал Морозову прекратить работу на этой установке.
Я молчал.
— Чего молчишь?
— Это меня уже не касается.
— А все же? — он хитро улыбнулся.
Я поднялся:
— У вас ко мне все?
— Нет, не все. Садись… садись, я сказал. Слушай, ты слыхал, что сказало начальство. Но приказ можно и переиграть. Все зависит от меня. — Моргунов со своего кресла переместился на стул рядом со мной. — Второй раз предлагаю: брось фитюльки и останешься главным инженером.
— Послушайте, — не выдержал я. — Ведь вы сами видели, что новая установка при правильной регулировке дает хороший бетон. Нужна еще неделя, и бетон пойдет… Э, да что говорить, правильно — не правильно, вы все равно будете стоять на своем. — Я поднялся. — А на дело, на дело вам наплевать.
Моргунов молчал. Это было так странно, что выходя я оглянулся.
Моргунов думал.
Я ушел с работы и несколько часов бродил по Москве: по тротуарам, через подземные переходы, где люди шли так густо, что казалось, это движется какая-то организованная колонна; постоял даже в какой-то длинной очереди, но, так и не выяснив, за чем она, пошел дальше.
Больше всего я досадовал на себя, что не мог на совещании отстоять бетонную установку. Эх, повторить бы совещание! Как убедительно я бы сейчас выступил! «Товарищ Левшин, — решительно сказал бы я. — Был ли риск? Был. Но эту установку можно по-настоящему проверить, если поработать не меньше смены»… Нет, не так. Лучше просто сказать о праве инженера на риск…