— Наверх, все наверх!.. — кричал бородач. Он помахал бумажкой: — Никаких Самотаскиных, вот прорабы: Поляков, Пирогов, Петров…
— Возмутительно! Я это так не оставлю! — кричал Миша, обгоняя Петра Ивановича.
— Что не оставите? — тихо спросил Петр Иванович.
— Да вот… уважаемого… уважаемых…
— Я вспомнил, — тихо сказал Петр Иванович. — Эти три дома я только начинал. Потом меня перевели. Вон тот дом, на котором висит люлька, строил я… Видите?
Глава двенадцатая
Снова утро
Сегодня он выходит на работу. Аксиома и Алешка приехали в семь тридцать. А кладовщица Маша, кажется, вообще со вчерашнего дня не уходила.
— Убрать бы площадку… Как, Нина Петровна? — спросил Алешка.
— Ни в коем случае. Как работали, так пусть и будет.
Подошла Маша.
— Я цветы, Нина Петровна, принесла. Хочу ему на столик поставить.
— Ни в коем случае… В восемь, когда я передам ему площадку, делайте что хотите.
Аксиома стала у табельной доски. Она хочет увидеть его лицо. Ну хоть сейчас, после вчерашнего конфуза, должно же оно хоть как-то измениться… Вчера она предложила подняться наверх.
— Зачем? — спросил он.
Аксиома почти с ненавистью посмотрела на его спокойное лицо:
— Как зачем? Ну хотя бы увидеть людей, которые отлично строят… Людей, которые помнят о будущих жильцах…
Он уехал. Конечно, он струсил. Побоялся встретиться с прорабами — возник бы разговор о его домах… Наверное, если б ее не было, он пошел бы, — соврал, что жильцы его домов тоже благодарят. Она так и сказала:
— Не беспокойтесь, я уеду.
— Зачем? — спросил он.
— Вы сможете прорабам сказать, что в ваших домах, которые вы посетили, отличное качество…
Но он уехал. Сегодня, сейчас он выходит на работу. Ни одного дня больше Нина Кругликова не будет на этой площадке. Вот посмотрит ему в глаза — и все… Трусишка мелкий! Именно — мелкий!
Он появился в семь сорок пять. Как обычно, подошел к табельной доске, где стояли Аксиома, Алешка и Маша.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, Петр Иванович! — первой быстренько проговорила Маша.
— Здравствуй, Петр Ива! — радостно откликнулся Алешка. — Как вам было в отпуске?
Аксиома только головой кивнула. Смешно, право, она думала, что вчерашний конфуз как-то отразится на нем. Да ничего подобного! Такое же спокойное лицо, как всегда. Как будто ничего не случилось.
Приходили монтажники, уважительно здоровались:
— Здоров, Петр Иванович! Уже так быстро отпуск прошел? Здравствуйте, Нина Петровна!
Аксиома попробовала уловить, рады ли монтажники, что Самотаскин вышел на работу. Ведь все эти дни она требовала высокого качества работы. Были простои, переделки… Алешка — тот, наверное, рад. Очень ему досталось… Теперь снова все пойдет по-старому.
В восемь, как обычно, закрыли табельную доску. Стыковщица Вера опоздала на пять минут и умоляюще смотрела на Петра Ивановича.
— Почему опоздали?
Аксиоме стало противно: пять минут! Всего пять минут! А задержит Веру нравоучениями на все пятнадцать… Даже не спросил, как на площадке.
— Идите, Вера, на работу, — вдруг сказала Аксиома. — Пока я не сдала площадку, отвечаю за все. — Она вызывающе посмотрела на Петра Ивановича. Вот так, уважаемый! Как говорил вчера весь вечер Миша. Да-да, уважаемый… бракодел!
Петр Иванович ничего не сказал, а Вера, радостно улыбаясь, побежала к корпусу.
Они прошли в прорабскую.
— Вот, — Аксиома бросила на его стол табельную книгу, — табель… Вот книга заявок, вот книга механизмов… А это новая книга, которую мы ввели за время вашего отпуска. Посмотрите! Вы ее, наверное, сразу выбросите. Тут по каждой операции указывается, кто выполнял работу и отвечает за качество, кто принимал работу и, следовательно, тоже отвечает за качество… От-ве-ча-ет! Да смотрите, ей-богу! Будете хотя бы знать, что выбрасываете! Каждый стык тут помечен. Если он потечет — ясно, кто виновник!..
Она подошла к стенке, на которой висел большой желтый лист.
— Тут завоз раствора отмечен. Каждые два часа — ноль четыре десятых куба. Со старым раствором попрощались, только свежий! Игорь Николаевич помог… Но вам, наверное, это ни к чему. Такие дома, как вы строите, можно и на старом растворе… Конечно, ни к чему! Снимем! — Она сняла лист и швырнула его на стол. — Что еще? А, вон навес для столярки сделали… Разобрать! Правда? Кусачкин, — обратилась Аксиома к Алешке, — разберешь сегодня! Слышишь? Имей в виду, — кричала она, — наряды за месяц буду закрывать я. Не разберешь навес, смотри!..