Светиков вздохнул и привычным ласковым жестом поправил портфель. Портфель тоже, в тон ему, мощно вздохнул.
— Я пишу диссертацию. Хочу в нее включить ваши работы. Конечно, я их, так сказать, облагорожу…
Я встал и подошел к окну. Собственно говоря, какое мне дело. Пусть изучает, «облагораживает», пусть пишет диссертацию. Ведь его приход только доказывает, как не прав Моргунов.
Я вернулся к столу. Светиков и портфель смотрели на меня ожидающе.
И вдруг неожиданно для себя я сказал:
— Ну, а если я сам захочу, как вы говорите, «облагородить» наши работы и напишу статью?
У Светикова в уголках рта легли вертикальные морщинки.
— Вы не сможете, — убедительно и твердо сказал он, — у вас не хватит времени. Вам нужно строить.
— Нужно вкалывать, как говорит мой начальник. Правда?
Молодой человек задумчиво и оценивающе посмотрел на меня.
— Я сам работал на стройке. Это, конечно, грубое слово «вкалывать», но оно, если хотите, верно характеризует жизнь строителя. Я вообще удивляюсь тому, что вы смогли ввести систему, кое-что сделать по новой технике… — Сейчас он уже доказывал правоту Моргунова.
Я вздохнул.
— Ладно, облагораживайте. Пишите свою диссертацию.
Светиков поднялся, его губы сложились в любезную улыбку.
— Я очень рад был с вами познакомиться. Начну работать завтра в десять… И не обижайтесь, пожалуйста, это в порядке вещей. — Он взял портфель со стула и, почтительно поклонившись, вышел.
Я остался сидеть. Что же мне все-таки ответить Моргунову?
Сколько я ни уговаривал Анатолия отремонтировать прорабскую, он упрямо возражал:
— Слушайте, Виктор Константинович, не приставайте. На стройке у меня чисто?
— Чисто.
— Ну вот и хорошо, а в прорабскую, пожалуйста, не суйтесь.
— Но ведь…
Анатолий вскакивал и нервно бегал по комнате, на щеках у него появлялись красные пятна.
— Слушайте, христом-богом прошу, не лезьте мне в душу!
В конце концов сдался я, прорабская так и осталась темной, грязноватой.
Когда я зашел, Анатолий беспокойно посмотрел на меня.
— Что-нибудь случилось? — вместо приветствия спросил он.
— Здравствуйте, Анатолий Александрович.
— Здравствуйте, здравствуйте, — нетерпеливо ответил он. — Все воспитываете!.. Чего приехали?
— Просто так, посидеть у вас. — Я взял табуретку.
Анатолий недоверчиво посмотрел на меня.
— Ну сидите, только, пожалуйста, молчите, хорошо?
В перерыв мы вышли на площадку. Я вспомнил об утреннем визите Светикова и рассказал о нем Анатолию.
К моему удивлению, Анатолий обрадовался:
— Вот, вот… я так и думал, что вы с вашими идиллиями останетесь в дураках. Мы ишачим, а сейчас какой-то пижон с бачками все использует и станет кандидатом.
— У него нет бачков, и он не выглядит пижоном.
— Все равно. Как хотите, а я его на стройку не пущу, — Анатолий начал раздражаться.
Наш спор прервал громкоговоритель диспетчерской связи:
— Хр…р…авного инже… хр-р-р…осят… елефону.
Я вопросительно посмотрел на Анатолия.
— Что он сказал?
— Да вот, никак не наладим, — с досадой сказал Анатолий, — вас просят к телефону.
Седая чопорная дежурная, излучавшая столько холодной вежливости, что даже водители в ее присутствии казались дипломатическими работниками, сказала, что я опоздал.
— Звонили из автомата, но вас не дождались. У Сокова какая-то крупная авария.
— Что! Что там случилось?
— Не знаю. Телефон у него не работает, — сухо ответила она.
Несколько секунд я стою в каком-то оцепенении, а потом бегу к выходу.
…И вот я на площадке. На стене здания лежит башенный кран. Металлическая башня его, кажущаяся всегда такой мощной, сейчас расплющилась и погнулась. Кажется странным, что раньше она держала большие грузы. Тут уже копошится ремонтная бригада.
— Пострадал кто?
В ответ мне хмурое молчание.
Я не выдерживаю:
— Да черт вас всех побери! Может кто по-человечески ответить?
Один из них поворачивается, смотрит на меня и вдруг примирительно говорит:
— Никто не пострадал. Идите в прорабскую и поскорее, а то как бы вашего Петьку не прибили.
…Петька Манаенков пришел ко мне из тюрьмы. Помню, как он усмехаясь сказал:
— Прибыл, начальник, к вам на работу. — И тихо добавил. — Из заключения, возьмете?
Был он мал ростом, черняв, быстр и отчаянно молод.
— Сколько тебе лет?