— Семнадцать. Будете сейчас расспрашивать, почему попал в тюрьму, да? — Он взял со стола справочник, повертел его в руках и положил на место.
— Буду.
— А потом скажете, что я еще молод, не имею специальности, сидел в тюрьме и что вы не хотите со мною возиться?
— Возможно, так и будет.
Он не упрашивал меня. Легко поднялся со стула и пошел к двери. Я посмотрел на его худую спину с сиротливо торчащими лопатками и вернул его.
— Но, смотри! — как можно солиднее сказал я.
Небрежно помахивая запиской в отдел кадров, он сказал:
— Не пожалеете, что взяли, гражданин начальник. За помощью буду заходить.
Через неделю он попросил у меня денег, но в первую получку отдал. Потом взял привычку постоянно занимать небольшие суммы. Не помню, как получилось, что я ему отказал. Он недоуменно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, вышел.
Позже я узнал, что он хвастался бригаде: «Главный знаете как мне доверяет! Вот зайду, попрошу любую сумму взаймы, он даст». Очевидно, несмотря на свой беззаботный вид, он тяжело переживал прошлое. Может быть, мое доверие поддерживало его. Я вызвал Петьку и предложил денег в долг. Он усмехнулся, взял со стола линейку, повертел ее.
— Нет, главный, может не беспокоиться, денег мне не нужно.
Скоро Петька стал неплохим сварщиком.
В этот день он поспорил с дружками. В обеденный перерыв залез на башенный кран и пустил его, в ход. Пари он выиграл, но остановить кран не смог…
В прорабской много людей. За столом, молодцевато выпрямившись, сидит Сарайкин, инспектор по технике безопасности. Он нетерпеливо постукивает тонкими пальцами по стеклу.
На скамейке заплаканная Машенька-крановщица, а рядом начальник управления механизации Богаткин, большой, грозного вида мужчина. Прораб Соков, как всегда, ищет у полки какой-то чертеж. У стены Петькина бригада — пришли выручать.
Шум прекращается — все смотрят на меня.
Я молчу. Сарайкин смотрит в угол и строго произносит:
— Ну?
В углу на табуретке, опустив голову, сидит Петька. Только раз, когда я вошел, он посмотрел на меня. Чего только не было в этом взгляде: испуг, просьба, надежда…
— Да что с ним разговаривать! — закричал Богаткин. — Это же бандит! Недаром сидел. Ух, дали бы мне волю, я бы поговорил с ним… я бы его быстро всему научил. Пишите акт, Сарайкин, по всей статье пишите, к уголовной ответственности его.
Все заспорили. Я посмотрел на Петьку: пропадет парень, снова посадят, и это уж его доконает.
— Ладно, — сказал я Сарайкину, — разберемся сами, давайте на этом кончать.
— А отвечать кто будет? — набросился на меня Богаткин.
Петька еще ниже опускает голову:
— Я буду отвечать…
В прорабской стало тихо.
— Хорошо. Подумаем, — говорит Сарайкин и поднимается.
Когда я выхожу из прорабской, меня робко трогает за руку Петька.
— А мне как? — тихо спрашивает он.
— Николай Семенович! — зову я прораба Сокова. — Какая у вас на стройке есть самая неприятная работа?
— Не… понимаю… — растерянно говорит Соков. — Ах, да… нужно вручную копать траншею. — Он робко смотрит на меня, потом добавляет: — Там вода.
— Хорошо, поставьте его на эту работу, а когда она кончится, подыщите еще что-нибудь. Так — целый месяц.
Петька шевелит губами, ничего, не говорит, потом поворачивается и идет к воротам.
Мы еще долго стоим у крана и решаем с Соковым прорабские нужды. Давно уже ушли рабочие первой смены. Подул ветерок, и на стену дома село на перекур солнце. Кончился день.
Нужно ехать к Моргунову. Эх, вдвойне неприятно из-за того, что упал кран.
С Моргуновым я столкнулся у входа в контору.
— Ну, что, угробили кран? Доигрался! — сказал он зло. — Счастье еще, что никого не покалечили. Знаешь, сколько сейчас придется заплатить за ремонт?.. За людьми нужно смотреть! Но у тебя же нет времени. — Он брезгливо поморщился. — Сейчас, надеюсь, ясно, что нужно оставить фантазии?
В течение дня я мысленно готовил свой ответ. Мне казалось, я буду говорить убедительно и Моргунов снимет свое требование. Но этот случай с краном спутал все, сейчас я только виновато ответил:
— Нет, Николай Митрофанович! Не могу.
Его лицо отвердело.
— Пошли ко мне.
В кабинете он грузно сел за стол, придвинул к себе микрофон и коротко приказал секретарю:
— Приказ принесите.
— Николай Митрофанович, все-таки чего вы от меня хотите? — тихо сказал я. — Разве можно сейчас новые дома строить без новых механизмов? Это же просто технически невозможно…