— То-то же! — Гнат подходит к нему и представляется: — Гнат.
— Очень рад познакомиться, — вскакивает Семен. — Знаете, когда я был на строительстве гидроузла в Братске, там был один мастер, очень похожий на вас. Эта стройка по своим масштабам…
— Ладно, ладно, — снисходительно говорит Гнат. — Потом расскажете. Я специально приеду к вам. Попросите только моего прораба Анатолия Александровича, чтобы он отпустил меня в рабочее время.
Потом Гнат подошел к Кале.
— Чертите? Вот бы нам вычертить новый подъемник до тридцать четвертого этажа. А то с тридцатого приходится пешком подниматься, а наш инженер не… — Но тут Гнат спохватывается: нельзя своего инженера ругать перед чужими людьми.
Чирков, озабоченно хмуря густые черные брови, спросил Гната, из какого он учреждения.
— Я к своему инженеру, — ответил Гнат.
Чирков пожал руку Гната, снова уселся с представителем завода и низко склонился над чертежами.
Гнат огляделся. У окна, как всегда не обращая ни на кого внимания, пристально разглядывая небо, сидел Алексей Романович. Впервые я заметил, что Гнат заколебался. Он оценивающе посмотрел на Алексея Романовича, потом усмехнулся, покачал головой и снова подошел ко мне.
— Хорошо тут у вас, инженер, — сказал он громко. — Можно в окошко смотреть, а у нас знаешь что делается!
Гнат уселся на стул.
— Забыл ты нас совсем, инженер, — укоризненно сказал он.
Лобов, читавший газету, коротко и резко кашлянул, что означало: «Слушайте, вы, бесцеремонный человек, разве вы не видите, что я, Лобов, читаю? Вы мне мешаете».
Гнат, кажется, понял Лобова и в ответ тоже громко кашлянул: «Знаешь что, друг, не путайся ты в наш с инженером разговор. Ты бы лучше газеты в рабочее время не читал».
Гнат рассказал мне, что прораб Анатолий задумал ускорить монтаж, но пока ничего не получается; что приезжал изобретатель, очень удивился моему уходу; что на стройке появился новый диспетчер Люба. В конце концов он посоветовал мне вернуться на стройку, пока не поздно.
— А то вот так, инженер, и будешь до конца жизни газеты читать, — кивнул он головой в сторону Лобова.
Он поднялся, подошел к каждому, кроме Лобова, и попрощался.
Я проводил Гната. В вестибюле мы еще раз попрощались. Гнат задержал мою руку и строго сказал:
— Я поручился, инженер, что ты придешь назад, на стройку. Смотри не подводи меня.
Как долго потом тянулся день! Наконец раздался звонок. Я быстро сложил свои папки, закрыл стол, но почему-то остался сидеть.
Мне казалось, что я забыл что-то сделать. Комната опустела, остался только Алексей Романович.
— Интересный парень, — вдруг сказал он. — Если у вас там много таких, то, наверное, жалко было оставить коллектив.
Я промолчал.
…Впервые этой ночью мне не снилась моя стройка.
Когда утром следующего дня я зашел в отдел, меня ждал Семен. Увидав меня, он облегченно вздохнул.
— Наконец-то, пойдемте. Чирков просил вас присутствовать.
…За длинным столом, покрытым старым зеленым сукном, сидят сотрудники отдела и много незнакомых мне людей.
У торца стола стоит Чирков.
— Рассматривается проект завода, представленный институтом, — коротко говорит он. Потом садится и что-то пишет, двигая мускулистой рукой так резко, будто гребет веслом.
— Пожалуйста, — озабоченно добавляет он.
Представитель института, высокий, с круглым, гладким лицом, прежде всего выражает свое большое удовлетворение тем, что экспертиза поручена отделу уважаемого товарища Чиркова. Он говорит не долго, минут двадцать, но так убедительно, что все полностью им покорены. Он улыбается — улыбаемся мы. Мы во всем с ним согласны, и нам представляется, что во всем Советском Союзе нет более авторитетного, квалифицированного и приятного инженера. Ну конечно, нужно немедленно утвердить проект.
Он садится. От его обворожительной улыбки кажется, что даже стрелка на большом барометре, который висит в зале, показывает самую ясную погоду.
— Алексей Романович! — приподнимая голову, коротко произносит Чирков.
Какой он маленький и невзрачный, наш рецензент. Что он может возразить представителю института? Узкой смуглой рукой он берет чертеж. Он тоже начинает с комплиментов институту. Потом вдруг резко говорит докладчику:
— Проект, Михаил Семенович, вам придется основательно переделать: вы очень высоко посадили здания. Посмотрите вот этот чертеж. Здесь Петр Семенович доказал, что, если изменить посадку, можно значительно уменьшить объем здания. — Он делает паузу, потом строго добавляет: — Экономия тогда составит двести десять тысяч рублей.