— Сделаю. Но смотри! — Ивлев погрозил мне пальцем и сердито собрал на лбу морщины.
Но тут на лице его появилось обычное выражение довольства. Он, Ивлев, как мог, Мужественно отстаивал интересы своего треста. Что поделаешь, ему приказали… Мир снова так хорош.
— Слушай, — вдруг подозрительно спросил Левшин, — а твой инженер Самородок тебя не собьет?
— Если я дал слово…
Зазвонил телефон. Левшин снял трубку.
— Ну и фрукт ты, Виктор, — сказал мне Ивлев, когда мы вышли из кабинета.
— До свидания, Владимир Васильевич, — ласково сказал я. — Очень вам благодарен, очень!
— Ты куда?.. Постой! — Ивлев схватил меня за руку. — Набедокурил и смываешься! Нет, дорогой, пойдем, пойдем. — Он потащил меня к столу и заговорщицки сказал: — Сейчас будем отбиваться от Самородка. Я тебе передам трубку, а ты кричи на него… Леночка, по какому можно звонить?..
Он набрал номер.
— Александр Семенович! — бодро прокричал Ивлев в трубку. — Это я… да… был у Левшина. Срочное задание. За три дня на двух площадках проложить трубы и засыпать. Нет, правда, Левшин… Ну, что ты, Александр Семенович! Я отбивался… У меня свидетель, вот рядом стоит… Виктор Константинович.
Ивлев закрыл ладонью трубку и, подмигнув мне, восхищенно произнес:
— Ух и кричит Самородок! Я тебе сейчас трубку передам, а ты кричи на него…
Я опасливо взял трубку. Даже приблизительно не могу передать, что вопил Самородок. Все громы небесные… Нет, «громы небесные» — чепуха.
Когда он остановился, чтобы перевести дух, я приветливо представился ему по телефону.
— Ах, это ты… ты… — принялся за меня Самородок, — это ты, святоша, вместе с Левшиным облапошил старика!
— Шумит? — соболезнующе спросил меня Ивлев.
Я кивнул.
— Ты ему в ответ, да погромче, — посоветовал с наивной хитростью Ивлев. С одной стороны, он искренне хотел мне помочь, а с другой — был бы не против, если б кто-нибудь одернул Самородка.
— Так вот, слушай меня, — кричал Самородок. — Чтобы завтра с восьми твои начальнички были на месте… Были на месте и к десяти ноль-ноль очистили трассу. Если… я хоть один камушек найду на пути экскаватора, вызову комиссию.
— Слушаюсь! — прокричал я.
Ивлев дернул меня за, рукав и пожал плечами.
— «Слушаюсь!» — передразнил меня Самородок. — Вроде подчиняешься, а свою линию, подлец, гнешь…
— Учусь у Самородка, — льстиво сказал я.
Видно, моя лесть дошла по назначению, потому что он вдруг перестал кричать и уже спокойно пообещал четвертовать меня.
Я уже собрался уходить, но меня снова позвали к Левшину.
— Я не закончил с вами разговор, — мрачно сказал Левшин. — Запомните: больше с такими вопросами ко мне не приходите. У меня пятьдесят трестов. Второе: через две недели доложите, какие мероприятия вы намечаете для улучшения работы треста.
— Хорошо.
— И еще запомните: в плаванье никогда не пускаются на дырявом корабле, в пути латать некогда.
— Не понимаю.
— Поймете. Все! — Он стукнул ручкой по стеклу.
В самом радушном настроении я поехал на площадку к Шурову.
Он стоял у подвала, следил, как двое рабочих заполняли раствором швы между плитами перекрытия.
Увидев меня, Шуров деланно испугался, даже отступил назад, потом как бы пришел в себя и заботливо спросил:
— Что-нибудь случилось?
Я улыбнулся:
— Да.
— Может быть, вы придумали, как монтировать дом без крана?
— Нет. Я приехал проверить, свободна ли трасса коммуникаций. — Я коротко сообщил ему решение главка и приказал завтра к десяти убрать железобетонные детали.
Шурова, очевидно, беспокоил ход разговора, он сделал последнюю попытку повернуть беседу в привычное русло:
— А может быть, вы дадите это указание через Беленького? Что вам якшаться с простыми прорабами?
— В следующий раз, Шуров.
Он проводил меня до ворот, почтительно поддерживая за локоть, когда нужно было переступить через бугорок.
У ворот он остановился.
— У меня к вам просьба, Шуров.
— Слушаю…
— Пожалуйста, распланируйте лучше площадку, а то кочки мешают мне ходить.
Шуров молчал.
— До свидания, Шуров, — ласково сказал я. В этот момент мне показалось, что я взял реванш.
В тресте меня ждали посетители и целая гора почты, накопившаяся за несколько дней.
Но прежде всего я позвонил Моргунову.
— Я слушаю, — сразу ответил он.
— Это Виктор Константинович говорит…