Левшин, который все время что-то писал, поднял голову.
Я рассказывал и видел ночные стройки. Последняя машина привозит раствор к двадцати часам. Десять часов работают этим раствором, в ящиках он начинает схватываться.
— Три этажа теряет трест в неделю из-за нарушения графика поставки раствора и четыре этажа — из-за плохой доставки железобетонных изделий. Итак, мы потеряли за одну неделю целый двенадцатиэтажный дож. Я уже не говорю о простоях в связи с несвоевременным выполнением подземных работ.
Я замолчал — снова закружилась голова.
— Что же вы предлагаете? — спросил вдруг Левшин. — Есть у вас предложение?
— Есть… Организовать круглосуточные аварийные бригады…
— У нас для этого нет штатов, — резко прервал меня Сорокин, управляющий трестом механизации. — Нет… понимаешь?
— Предложение принимается, — как всегда, мрачно сказал Левшин. — Дальше!
— Организовать круглосуточную работу растворных узлов…
— Принимается, — Левшин стукнул карандашном по столу. — Продолжайте!
— Но это меры элементарные… Элементарные. — Я наконец добрался до главного. — Для этого не нужно было собирать техсовет. Посмотрите, товарищи, что получается: в стране идет техническая революция. Она пришла и на строительство. Нам дали полносборные дома, новые краны. А мы почему-то до сих пор работаем по-старому. Мастер, бригадир ночью бегают по улицам, ищут автоматы. Трест, не имеет диспетчеризации.
Заглянула секретарша, что-то тихо сказала Левшину, он поднялся и вышел.
— Полсотни лет тому назад, — продолжал я, — создали отделы и конторы снабжения, появились лихие снабженцы, полуграмотные, но ловкие, они добывали материалы… Сейчас все есть, нужно только технически правильно и грамотно дать заявки, по-инженерному организовать снабжение. В составе треста нужно настоящее управление обеспечения, которое не только занималось бы комплектацией, но и готовило бы площадки к началу работ…
В заключение я сказал:
— Вот все, что я хотел вам доложить, товарищи… Мне самому пока еще многое не ясно, но работа на стройках должна стать непрерывной. Следующий этап: разработать меры по экономии трудовых затрат.
После перерыва первым выступил Костромин.
— К нам в трест пришел молодой, малоопытный инженер. — Костромин вышел из-за стола и оперся на спинку стула. — Мы должны ему помочь. Наша святая задача сейчас, на этом совете, сказать ему: «А не пора ли уж, Виктор Константинович, бросить фантазии и взяться за дело?» Все эти ночные похождения нашего нового главного инженера, я бы сказал, в стиле Гарун-аль-Рашида… — Костромин оглядел улыбающихся членов совета, — …совершенно ни к чему. И так было ясно, что есть простои.
Костромин говорил долго и, кажется, даже интересно, потому что многие снова улыбались, рассказывал историю с «липовой» справкой. Предложение по улучшению структуры аппарата треста он назвал смешным.
— Что вы предлагаете? — деловито спросил управляющий.
— Не знаю, жалко мне Виктора Константиновича, молодой человек… а вообще нужно было бы доклад и всю деятельность нового главного инженера признать неудовлетворительной.
Попросила слова Ирочка:
— Виктор Константинович сказал… то есть Владислав Ипполитович сказал… Нет, извините, все-таки Виктор Константинович сказал, что перестройка в тресте нужна, а Владислав Ипполитович сказал…
— Позвольте, — перебил ее управляющий, — мы слышали, кто что сказал, вы просили слово, чтобы высказать свое мнение?
— Да, да, конечно! — очаровательно улыбнулась Ирочка. — Виктор Константинович сказал… Нет, Владислав Ипполитович сказал, правильно…
— Не пойму, кто же, по-вашему, сказал правильно?
— Владислав Ипполитович сказал правильно.
— Ну вот теперь понятно.
Встал Беленький, провел рукой по черным волосам, многозначительно улыбнулся, показывая большие стальные зубы.
«Что ты скажешь, Беленький? — пока он настраивался на выступление, думал я. — Ведь ты всегда говорил, что Костромин бездельник, ничтожество. Ты клялся мне в дружбе. Что ты скажешь, Беленький?»
Беленький, словно выдавая большую тайну, прежде всего сообщил, что члены совета прослушали интересный доклад.
— Интересный? — иронически спросил Костромин.
На лице Беленького появилось виноватое выражение.
— Я, Владислав Ипполитович, хотел добавить — доклад все же недоработан.
— А конкретнее, Беленький? — спросил управляющий.