И вообще Ковалев был заранее согласен со всеми возможными нашими замечаниями. Он придвинул к себе листок бумаги, на котором записал: «а)Собака».
После этого он записал еще несколько указаний Беленького и вопросительно посмотрел на меня.
У него были открытые ласковые голубые глаза, в которых светилась такая же открытая душа, готовая вобрать в себя всех начальников и умиротворить их.
В этом же духе он действовал при обходе стройки. Собака, получив соответствующее внушение, чинно следовала за нами.
Это была трудная задача — через две недели сдать гостиницу в эксплуатацию. Стройка как будто иллюстрировала все наши недостатки. Мы вернулись в прорабскую. Ковалев перевернул листок бумаги, снова вопросительно посмотрел на меня, но когда я увидел его стол, заваленный различным хламом, — я понял участь этих записей.
Беленький занял кресло прораба; я и Ковалев сели напротив; собака снова легла у дверей.
— Ну? — спросил Беленький. — Плохо?
— Очень плохо, — любовно согласился Ковалев.
— Что будем делать? — грозно спросил Беленький.
— Сдавать гостиницу, — бодро ответил Ковалев.
— Что вам нужно? — Беленький взял карандаш и задумчиво постучал им по своим стальным зубам. — Что вам нужно?
— Рабочих.
— У вас уже больше двухсот рабочих, — вмешался я, — и никто не имеет аккордных нарядов, не знает, за что работает.
— Это вы правильно заметили, — обрадовался Ковалев. — Я сейчас запишу.
— Что ты все пишешь, а толку никакого! — закричал Беленький.
— Вот что, Дмитрий Федорович, — я поднялся, — завтра привезу сюда субподрядное начальство, а вы обеспечьте ежедневную разнарядку после работы. Я сегодня это проверю.
— Вам звонила два раза какая-то женщина.
Я посмотрел на секретаршу, ожидая очередного сюрприза, но, кроме голубого пиджачка, сильно расклешенного по бокам, ничего нового не было в ее туалете.
— Хорошо. Вы не знаете, Васильев у себя?
— Да.
Я позвонил ему.
— У меня к вам дело, Валентин Михайлович, где мы можем поговорить?
— Я сейчас зайду к вам, — ответил Васильев.
— …Скажите откровенно, вам, наверное, приятно быть в роли «рыцаря печального образа»? — минут через десять спрашивал он меня.
Мы сидели за длинным столом друг против друга. Только что я рассказал ему всю историю с диспетчеризацией и просил помощи.
Я засмеялся:
— Я уже и сам об этом думал… Ну и, по правде говоря, не хотелось лишний раз просить.
— Все сам, да? — Васильев усмехнулся.
…Васильев взялся за дело энергично. В шесть часов вечера он созвал партийное бюро. Оно собралось, как это обыкновенно принято в учреждениях, в кабинете управляющего.
— Тут главный инженер просит ему помочь.
Я объяснил присутствующим положение. Главный механик и Васильев поддержали меня, Костромин и Обедина высказались против.
— Вы хотите слова? — спросил Васильев управляющего.
Тот молчал.
— Ну что ж, — резко сказал Васильев. — Я вижу, что большинство против, придется обратиться за помощью…
— А как вы определили, что большинство против? — лениво спросил управляющий, поигрывая ручкой.
— Ну как же? Костромин, Обедина, вы…
— Вы ведь не слышали моего мнения.
— Нет, не слышал, но главный инженер уже к вам обращался.
Управляющий повернул ко мне голову:
— Я разве вам отказал?
— Вы ничего мне не ответили.
— Да, я не ответил, — все так же лениво сказал управляющий. — А сейчас я думаю так: в тресте есть пять вакантных должностей. Их можно использовать для диспетчерской.
— Но почему же вы раньше не помогли? — спросил Васильев.
— Видите ли, — любезно сказал управляющий, — когда секретарь парторганизации, которого мы выбирали, так энергично поддерживает предложение главного инженера, то мне остается только согласиться. Ведь так?!
— Это что-то новое в жизни треста, — усмехнулся Васильев.
— Тогда я снимаю свои возражения, — мило щебетнула Обедина.
— Я, как и раньше, против, — сказал Костромин.
Управляющий улыбнулся:
— Ничего не поделаешь, Владислав Ипполитович человек принципиальный… И вот что я еще хотел сказать: насколько я понял, Виктор Константинович с присущей ему настойчивостью через некоторое время поставит вопрос о следующих пунктах своей «программы»… — Это слово он произнес подчеркнуто иронически. — Создать управление обеспечения, по-новому организовать подготовку производства. Прошу иметь в виду, что тут я уже помочь не смогу. Даже если еще раз соберется бюро. Это дело уже не в моей компетенции… Вы мною довольны, Валентин Михайлович?