"А вот это белый полярный зверек семейства псовых... Причем полный."
2. "С ослов потерпевшего".
А ведь жизнь уже почти что задалась, подумал Виктор. И цены на нефть вверх пошли, и чайник он купил, и браслет часов починил, и даже за лето удалось наконец сделать ремонт в ванной. Звуковой открытке Альтеншлоссера он особого внимания не придавал. У Дитриха в Германии, небось, кризис среднего возраста плюс депрессия на почве арабов в Берлине, гей-парадов и законов против отрицания холокоста. Истинному арийцу с нордическим характером и верному слуге молодящегося фюрера это как-то в напряг, вот и накатило, расчувствовался.
И, действительно, после открытки как-то ничего не случалось, минула пара недель октября, с деревьев облетели листья, и в скучном, холодном, переполненном автомобилями и заплатками рекламных афиш городе почувствовался легкий запах приближающейся зимы.
Все произошло в субботу, 24 октября 2009 года, когда Виктор решил заглянуть в хозяйственный магазин на Почтовой. Ничто не предвещало. В Литве утром взорвался газопровод, по телеку призвали не хоронить демократию ("Да пожалуйста, хоть в мавзолей ее" - подумал Виктор), и в течение суток ожидались сильные дожди. По погоде Виктор надел черную, шитую на заказ еще в 90-х утепленную куртку из черной натуральной кожи и кожаную кепку из клиньев; остальным прикидом были китайские джинсы и толстый черный свитер домашней вязки.
Нудный дождь сыпал все утро, Виктор боялся, что эта вода с неба зарядит на весь день, и, подумав, он взял зонт и вышел из подъезда под простуженное, затянутое рваными облаками небо. Было не слишком холодно, и только сырость раздражала после теплой квартиры. Подъем на мостик на Орджоникидзеграде даже разогрел его.
"Когда же это произошло?" У остановки он повернул на тротуар по Вокзальной к Почтовой... затем почувствовал внезапный холод, как порыв ветра. И он еще не успел осознать, что происходит, как на него налетела эта тетка...
- Виктор Сергеевич! Место работы ваше.
Пора колоться, подумал Виктор. Вот деньги будущего, вот мобильник. У вас же должны быть центры какие, где паранормальные явления изучают. Шестьдесят восьмой, разгар веры в фотонные звездолеты, в журналах про НЛО пишут, про Бермудский треугольник и палеоконтакты всякие. Ефремов как раз в этом месяце "Час быка" должен публиковать. Ничего такого, просто нуль-транспортировка в параллельное пространство прямым лучом. Соединить усилия в достижении лучшей жизни, и все такое.
- Да вы не бойтесь, мы вашему начальству объясним, что это простая проверка, - вежливо успокоил старшина Сысоев. - Поймут. Сейчас же знаете, осеннее обострение. Обстановка накалилась, шпионы, диверсанты и прочая засылка подрывной литературы. Обычное дело.
"Отставить попаданца."
- Номер телефона ваш рабочий...
- Номер... А вы знаете, забыл, - внезапно выпалил Виктор.
- А где работаете? - рука Сысоева потянулась к задрипанной синей книге, на обложке которой еще угадывался силуэт пузатого телефона.
- И это забыл. Я н-не шучу, серьезно, я не могу назвать никакого места работы, ни телефона, ни адреса, где подтвердят, что я -это я.
- Место жительства?
- Слушайте, серьезно, я не помню. Вот почему-то уверен, что в Брянске наверняка меня не узнают, а если узнают, то обознаются.
- И как же, гражданин Еремин, вы это объясняете?
- Никак. Я не помню, что делал до того, как с этой гражданкой столкнулся.
- Гражданка Талакина, вы помните, что делал гражданин Еремин, когда вы его увидели?
- А я не видела! Я вот как-то внезапно его увидела и совсем рядом, а что до этого, не видела и не могу сказать.
- Да, - вздохнул Сысоев. - Дело начинает запутываться.
И он воткнул авторучку в круглую мишень письменного прибора с колпачком, что вращался на маленьком хромированном шарике. Знакомый по детству прибор, на старом, с пятидесятых годов, столе, крышка которого была обтянута каким-то заменителем. За окном загудел колокольчик с площади: "Граждане пассажиры! Электропоезд до станции Жуковка..."