Я думаю, это американский аппарат. Приём.
– Что посоветуешь, Надежда?
– Поезжайте бóльшим числом, на двух или на трёх машинах, и будьте осторожны! Других таких, как мы, у страны больше нет и, скорее всего, не будет. Не рискуйте напрасно! Если что не так, разносите там всё в пыль. А Земле потом так и скажем: был риск невосполнимых потерь. А технологии эти наши сами придумают, или украдут.
– Принято. Спасибо!
– Она дело говорит, – сказал Майор. – Пинкертон и Лёха пусть с нами на втором багги завтра едут.
– Согласен, – Сергей коротко качнул головой. – Тахир! – Он посмотрел на бригадира. – Поднимай ребят, и готовьте вторую машину! Комплект вооружения – как для нас с Майором, взрывчатки – всем вдвое больше обычного… и ещё добавь по паре гранат на брата… Дополнительные аккумуляторы, связь – ты всё знаешь…
– Сделаю, – Тахир кивнул, вставая.
– А мы с тобой, Майор, давай посмотрим пока карту и прикинем места – где удобно посадить этот корабль-призрак, и как нам по всем этим местам проехать…
Выехали на рассвете.
Два багги – чрезмерно тяжёлых по земным меркам, но для Марса в самый раз – уверенно гребли всеми четырьмя колёсами вперёд по песку и мелким камням, объезжая то и дело вырастающие на пути препятствия – редкие скалы и невысокие песчаные холмики.
Мертвецы в машинах сидели, можно сказать, с комфортом, хотя им до комфорта не было дела, – они ведь мёртвые, они не устают, у них не болит спина и не отекают ноги. Другое дело – техника безопасности…
Поверх привычных арамидных комбинезонов на мертвецах были надеты разгрузочные жилеты, каковые обычно надевали только Сергей с Майором, когда отправлялись на свои спецоперации, защитные наколенники, налокотники и перчатки из материалов, какие на Земле не всякому по карману, шлемы… В машинах всё было устроено так, чтобы не допустить травмирования пассажиров: надёжные кресла с ремнями безопасности; прочные негнущиеся и неломающиеся при опрокидывании рамы, на которые во время пыльных бурь надевались герметичные тенты, превращавшие автомобили в надёжные укрытия; каждый нужный инструмент, или иной предмет, какой полагалось иметь в машине, закреплялся на строго предназначенном для него месте – ничего нигде не болталось и не терялось, а для грузов имелся закрытый багажник с множеством универсальных ремней внутри… Скорость эти машины могли развивать довольно приличную – до тридцати километров в час…
А что вы смеётесь? Это Марс, здесь вы весите почти в три раза меньше земного. Здесь даже специально утяжелённые машины (вес каждого такого багги на Земле – полторы тонны) легко переворачиваются, теряя сцепление – не с дорогой, нет! – с тотальным бездорожьем. Поэтому, максимальную скорость из таких машин можно выжимать только в редких случаях, когда надо выскочить из ямы, например. Десять-пятнадцать километров в час – вот хорошая скорость для этой планеты. Если, конечно, внимательно смотреть, куда едешь.
Так что, ехали бодро. За два часа пути удалились от лагеря на восемнадцать километров. Это довольно много, если сравнивать с вездеходами, которые за световой день делают в среднем около двадцати восьми.
Вот уже час как они ехали по некоему подобию извилистого «коридора», образованного тянувшимися слева и справа барханами[13]. Ширина его, «коридора», варьировалась от нескольких десятков до сотни метров, высота барханов в среднем была метров пятнадцать-семнадцать, а крутизна склонов около тридцати градусов.
Если впереди окажется какой-нибудь затык, придётся возвращаться назад и искать удобное место для объезда… Пытаться забраться на бархан – бесполезно. Внизу гравий с песком, вверху – песок и лёд, и всё рыхлое, неплотное… Была бы наверху точка опоры, куда можно было зацепить трос лебёдки… Но такое возможно только в горах и оврагах. Очень удобно: зацепился «кошкой» или анкером, включил лебёдку и выбрался… Но здесь так не выйдет. Одна надежда – что после лютовавшей весной в течение двух недель пыльной бури рельеф местности не изменился слишком сильно. Год назад они уже бывали в этом «коридоре», тогда автопоезд из вездехода с четырьмя прицепами прошёл здесь без проблем.
Багги пёрли резво, то и дело плавно подпрыгивая и как бы взлетая на мелкой песчаной волне, или куске породы, верхушка которой, подобно айсбергу, едва выглядывала из песка.
Первой шла видавшая марсианские виды машина Сергея и Майора, на которой эти двое объездили всю планету, побывав и на экваторе, и в обоих заполярьях, и на другой её стороне, нанося многомиллиардный ущерб известному Дяде, про которого давно поговаривают, что никакой он не дядя, а совсем даже наоборот, и что зовут его теперь Самантой. Слева, за рулём, сидел Майор, а Сергей расположился справа, на месте штурмана. Вторая машина держала дистанцию в сотню метров. Ею управлял Лёха; штурманом был Андрей Ильич.
13
Работая над этой повестью, я всерьёз задался вопросом: а нужно ли писать про «марсианские дюны», упоминаниями о которых пестрит интернет? Признаюсь, тема дюн и барханов увлекла меня. Я потратил полдня, разбираясь в этом, простом, на первый взгляд, вопросе…
Итак, дело обстоит следующим образом. Сначала про «дюны» на Марсе пишут насовские учоные (именно так, через «о», это не опечатка) в своих хитроумных и потому очень авторитетных статьях. Потом это подхватывают всякие популярные лекторы, блогеры и просто любители научпопа. А потом мы, простые смертные граждане, читаем в интернете про эти самые «дюны»… И сразу вспоминаем знаменитый роман Фрэнка Херберта, конечно же! И представляем себе могучие кучи песка-а… Но нет, дорогие товарищи, никакие это не дюны. «Дюны на Марсе» – это свидетельство банальной безграмотности насовских брехунов и «наших» местных прозападных «хомячков». Дюн на Марсе быть не может в принципе, просто потому, что дюна, если по-простому – это гора песка, которая обросла кустами и травой, и корни тормозят движение этой горы. Гора же песка влекомая ветром, на которой ничего не растёт – это, дорогие товарищи, бархан. То есть, Марсианские кучи песка, которые потихоньку движут тамошние слабые ветры – это барханы, а не дюны. Поэтому, никаких дюн в этой повести вы не встретите. Только барханы.