Высокий и оттого казавшийся худощавым, хотя он и весил под сотню кило (на Земле, разумеется), с закрытым в верхней части герметичными очками по-мужски красивым волевым лицом, одетый в точно такой же, как у остальных, плотный арамидный[3] комбез синего цвета, в армированных сталью ботинках из плотной резины и того же арамида, только чёрного, Сергей смотрелся эффектно на фоне утреннего марсианского пейзажа. Для большего форсу ему не хватало, разве что, какого-нибудь высокотехнологичного оружия в мосластых руках или меча при поясе… Этакий покоритель красной планеты, – в особенности женской половины её населения, если бы здесь таковое имелось. Инженер Лось[4], ни дать ни взять, только очень бледный, потому что мёртвый.
Сергей был здесь главным. Начальник стройотряда; главный инженер отделения Проекта освоения Марса на планете Марс; командир спецгруппы, о делах которой на Земле знали немногие, – только те, кому знать положено… – всё это он, Сергей Петрович Никитин, в прошлом – при жизни – подполковник Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации, для товарищей – просто «Сергей», или «Серёга», или «Серый»… Он не гоношился, воспринимал это спокойно, как должное. А чего ему, мёртвому?..
Когда восемь рабочих, включая бригадира Тахира, – тоже совершенно мёртвых, – выстроились полукругом позади, Сергей обернулся, окинул собравшихся быстрым ровным взглядом, после чего посмотрел в направлении дальней палатки, из которой появилась ещё одна фигура в таком же, как и остальные, комбинезоне. Фигура эта отличалась от остальных тем, что была отчётливо женской.
Невысокая, чуть выше ста шестидесяти сантиметров, плотно сбитая, с не по-модельному широкими бёдрами и мягкими покатыми плечами, фигура эта не была грузной или рыхлой. Наоборот, была скорее спортивной. Лишнего веса у идущей к собравшимся вместе мертвецам женщины не было ни единого килограмма.
– Доброе утро, Надежда! – громко поприветствовал женщину Сергей, когда той оставалось пройти несколько метров до неровной шеренги.
– Доброе! – сказала Надежда, обойдя строй и встав немного в стороне.
Надежда была единственной женщиной на этой планете, и такой же мёртвой, как и присутствовавшие здесь представители сильного пола. Хотя… какая разница, мужчина ты, или женщина, если ты – труп, и никакие плотские страсти не тревожат тебя, как прежде, при жизни… Из всего немногочисленного населения Марса – из десяти живых мертвецов – Надежда единственная была полностью освобождена от физических работ, потому как отвечала за работоспособность остальных девяти и себя самой. Кроме того, были у Надежды и другие обязанности.
– У кого-нибудь есть жалобы на здоровье? – обратилась она к рабочим, и уголки её бледных губ тронула едва заметная, как у Моны Лизы, ироничная улыбка.
Надежда была красива, несмотря на мертвенную бледность – красива той простой женской красотой, которая не бросается в глаза сразу, которую легко вообще не заметить, но стоит заметить её однажды, и взгляд ваш снова и снова возвращается к этой красоте, потому, что созерцать красоту приятно. Консерванты сохранили красоту этой женщины, и теперь, спустя годы, которые часто бывают особенно немилосердны к женской красоте, она оставалась такой же, какой её запомнили живые – расцветшей, но не начавшей увядать.
– Не стесняйтесь, ребята! – объявила она деловито. – Если у кого-то есть какие-то проблемы, лучше сразу их устранить.
– Вчера под вечер колено стало как-то подозрительно поскрипывать… – сказал немного стеснительно Палыч – медведеподобного телосложения слегка даже косолапый рязанский мужик, умерший в пятьдесят два года от остановки сердца. Сила в Палыче была неимоверная, потому видать и попал он в марсианский стройотряд. Вот только из-за силы этой приходилось Надежде время от времени чинить его суставы, а один раз даже кость армировать. – Я подумал, это… может само пройдёт…
– Па-алыч… – мёртвая женщина на секунду устало прикрыла веки. Её красивые глаза за тёплыми жёлтыми стёклами казались почти живыми. – Ну сколько можно тебе объяснять! Ну не пройдёт само! Не пройдёт! Ты лучевую уже одну сломал, теперь хочешь, чтобы у тебя хрящ в колене треснул?.. Начальник! – обратилась она к Сергею почти официально. – Прошу тебя, повлияй на этого медведя! У меня на такого членовредителя никакого эн-зэ́[5] не хватит!
3
Арамид – ароматический полиамид – высокопрочное и легкое синтетическое волокно, полимер, широко применяемый в оборонке (от бронежилетов и шлемов, до корпусов кораблей, самолётов и ракет) и гражданских отраслях (изготовление тросов, автомобильных шин, тормозных колодок, спортивного инвентаря, бытовой техники, спецодежды; армирование волоконно-оптических кабелей и т.д., и т.д.). Существует несколько подвидов арамидов: параарамиды, метаарамиды, сополимеры полиамида (последние применяются в машино- и приборостроении, электротехнической промышленности и других отраслях народного хозяйства)… Возможно, есть ещё какие-то иные подвиды арамидов, о которых я попросту не знаю. Первые арамидные материалы были разработаны американской фирмой DuPont в 60-х годах прошлого века. В 70-х американцы начали промышленное производство широкой номенклатуры параарамидных волокон под торговыми марками Kevlar и Arenka (последнюю в 80-х переименовали в небезызвестный Twaron). В СССР в начале 1970-х разработали свои арамиды – аналог Кевлара Терлон, и оказавшийся по ряду показателей лучше американских параарамидов – СВМ (Синтетический высокопрочный материал). Второе поколение СВМ – это Русар и Армос, – броня из этих материалов на сегодняшний день считается лучшей в мире. В повести я не уточняю названий и марок, ограничившись общим названием – «арамид». Сделано это во избежание неловких ситуаций, в какие порой попадают некоторые нерадивые авторы, когда пишут в своих книгах о том, в чём ни черта не понимают. Да и действие повести происходит в будущем. А что там в будущем напридумывают наши светлые умы – о том сами знаете, кто ведает…
5
Выражение, употребляемое в разных профессиональных жаргонах, от военного, до медицинского. НЗ (эн-зэ́) – неприкосновенный запас чего-либо. Например, продовольствия, или боеприпасов, или медикаментов. В данном случае, жаргон именно медицинский, так как, речь о, пусть и специфических, но медицинских средствах.