– На связи, – тотчас последовал ответ.
– Сворачивайте на нашу «птичку»! Стоянка отменяется. По́темну езжайте медленнее, но не останавливайтесь, утра не ждите. Как понял?
– Понял тебя, Серёга. Едем к вам…
Часть третья. Дети железных дев
Ко времени, когда Лёха с Андреем Ильичом наконец добрались до американского корабля, Сергей с Майором уже осмотрели и корабль, и его пассажира, и место посадки, что называется, вдоль и поперёк. За семь с половиной часов чего только не успеешь…
Корабль цвета Энолы Гэй[22] – то есть натурального металлического, имел форму пистолетной пули, – навроде парабеллумовской девятимиллиметровой. Десять метров в поперечнике в нижней части, и двенадцать в высоту, он стоял неровно, наклонясь в сторону под углом градусов в пять. Земля вокруг была оплавлена, но поверх уже намело песка и пыли. С двух сторон на покатых боках корабля виднелись звёздно-полосатые флаги США – причём, с одной стороны полос на флаге было, как и положено, семь красных и шесть белых, а вот с другой всего шесть, и все они были разного цвета – и надписи: «SpaceD» и «Dangerous-8». На высоте метров пяти с трёх сторон в корпусе имелись овальные люки, один из которых был открыт, от него вниз спускалась раздвижная лестница из какого-то лёгкого и прочного металлического сплава. Внутри горел тусклый оранжевый свет.
Сначала в стороне от освещённого фарами корабля опустился дрон, потом вдали на горизонте появились четыре яркие жёлтые точки – фары машины. Точки эти то гасли, то снова загорались, – это машина время от времени то забиралась на пологие возвышенности, то исчезала в низинках.
Через двадцать минут второй багги остановился рядом с первым, фары его так же остались включёнными. Приехавшие мертвецы тут же вышли из машины и направились к стоявшим на освещённом месте товарищам.
– Хренасе! – сказал Лёха, окидывая деловитым взглядом первого на Марсе автогонщика и без пяти минут пилота звездолёта возвышавшийся посреди ночной пустыни и отражавший во все стороны лучи машинных фар корабль. – Здоровый какой!.. И блестит, собака!
– Благодаря этой блескучести, я его за три десятка километров сверху заметил… – ответил Сергей. – Солнце на закате ему точно в бок светило. Если бы не вечер, мог бы и не заметить… Проехали бы мимо… Я-то думал, он вообще западнее сел. А он здесь… Тут до Каньона пятнадцать километров всего.
– А дверь как открыли? – решил Лёха прояснить, по-видимому, интересовавший его вопрос.
– А мы её не открывали, – сообщил с каким-то странным выражением мёртвого лица Майор.
– То есть, как… не открывали? – Мутно-голубые глаза Лёхи округлились в недоумении, длинные редкие ресницы пару раз хлопнули, будкообразное лицо вытянулось; в этот момент он стал странно похож на героя старого мультфильма «Волк и телёнок». – То есть, он не на автопилоте сюда прилетел? – Мертвец, зачем-то поскрёб крепкой пятернёй в арамидной перчатке место на груди, куда когда-то давно, без малого восемнадцать земных лет тому назад, ударила пуля, ставшая для него билетом на Марс. – А где… – начал он, но его перебил Андрей Ильич:
– И что, есть там кто внутри?.. – Мёртвый опер кивнул на открытый люк. – И если нет, то куда делись?
Сергей с усмешкой глянул на него:
– Помнишь, что я третьего дня вам про зомби-дебилов рассказывал?
– Ну?
Сергей снова усмехнулся:
– Идёмте! Покажу вам такого… – С этими словами он развернулся и пошёл к кораблю. Дойдя до лестницы, обернулся: – А на второй твой вопрос, Ильич, я отвечу позже. До рассвета время ещё есть… – Ничего более не говоря, Сергей бодро взобрался по лестнице и скрылся в люке корабля.
Мертвецы последовали за своим начальником.
Вторым наверх к люку полез Андрей Ильич.
– Чего, правда? – спросил Лёха, взявшись руками за поручни и повернувшись к стоявшему рядом Майору. – Про зомбей?
Тот улыбнулся:
– А ты полезай, сам посмотри…
…Пространство внутри корабля оказалось не то чтобы тесным, – мéста развернуться немаленьким габаритами мертвецам там хватало, – просто оно совершенно не походило на обиталище экипажа из шести человек. Живым людям надо есть, спать, справлять нужду, иметь какой-никакой досуг, наконец… Даже в жилом модуле у мертвецов (во время полугодового перелёта с Земли, Лёха много шутил по поводу этакого забавного названия) – действительно, вполне жилом и даже уютном, несмотря на отсутствие за ненадобностью кухни и туалета! – не было столь мертвó и кисло. Им было где посидеть, полежать, поиграть в карты, домино и шахматы, даже нарды у них имелись; были электронные книги, плееры и домашний кинотеатр с подборкой хороших фильмов. Ничего подобного в этом корабле не было. Не было вообще ничего, что предполагало бы активную жизнедеятельность экипажа.
22
Enola Gay – Боинг Б-29 «Суперфортресс», стратегический тяжёлый бомбардировщик дальнего действия ВВС США, совершивший первую в мире атомную бомбардировку. Имя Энолы Гэй самолёт получил в честь Энолы Гэй Тиббетс, матери пилота и командира экипажа полковника Пола Уорфилда Тиббетса-младшего (впоследствии бригадного генерала ВВС США). 6 августа 1945 года бомбардировщик сбросил атомную бомбу «Малыш» (англ. Little Boy), мощностью 18 килотонн в тротиловом эквиваленте на японский город Хиросима.
Первые машины этой серии имели стандартную маскировочную окраску – сверху и с боков оливково-зелёную, снизу – светло-серую, но в декабре 1943 года окраску тяжелых бомбардировщиков отменили, и самолеты стали выпускать в естественном алюминиевом цвете. Выпущенная в мае 1945-го «Энола» не стала исключением.