Старый мёртвый опер Андрей Ильич Черкасов был мёртв по-настоящему. Мертвее мёртвого. Когда Сергей добежал до него, лежащего в темноте на холодном песке, тот был бездвижен.
Он склонился с фонарём над телом товарища, осмотрел голову и шею, ощупал позвоночник, после чего осторожно перевернул тело на спину. Глаза Андрея Ильича за жёлтыми защитными очками были широко открыты, слегка мутные карие глаза смотрели прямо. Грудь мертвеца была сильно побита пулями. Сергей приблизил лицо к груди и потянул ноздрями жидкий воздух. Пахло горелой проводкой. Пошевелил безвольные руки, проверил ноги. Признаков повреждения скелета он не заметил, только множественные пулевые ранения в туловище и несколько в плечи и бёдра.
Андрей Ильич уже остывал, – это термогель, которым у мертвецов заполнены артерии, вены и капилляры, перестал нагревать пропитанную консервантами мёртвую плоть. Значит, повреждена система питания, – отсюда и запах горелой проводки… Скоро конечности Ильича перестанут сгибаться, и тогда он станет неудоботранспортабельным, деревяшкой станет несгибаемой…
Сергей снял с разгрузки товарища чудом уцелевшую рацию, выжал тангенту, отпустил. Работает.
– Тёзка, – позвал он Майора.
– На приёме.
– Что у тебя?
– Два двухсотых. Раскидало их тут хорошо… Лежат, дрыгаются. Одну ногу найти не могу…
– Не ищи, не надо. Давай скорее сюда.
– Что у вас?
– Ильич у нас. Двухсотый. Ну, может ещё двести пятьдесят… Надежда посмотрит, скажет.
– Еду.
Через минуту в темноте возле ущелья вспыхнули фары машины…
…Андрея Ильича они с Майором уложили в багажник – куда старый опер так не хотел. Уложили очень аккуратно и засыпали песком, чтобы не болтался в дороге. Чего ему будет, мёртвому?.. А так целее будет. Может быть, Надежда действительно сможет что-то сделать…
Осмотр достигнутых результатов много времени не занял.
Двое, что пытались прорваться через ущелье, оказались, – вот же неудивительно-то, а! – неграми. Мужского и женского пола. Причём, баба, несмотря на комплекцию подающей надежды пауэрлифтерши, оказалась сильно симпатичнее «Анжелки», – она была за рулём мотоцикла, и, благодаря защите пуленепробиваемого обтекателя, ей оторвало только одну руку, правую. А вот негра-бодибилдера, что сидел позади чёрной красавицы, разобрало буквально на запчасти. Кстати, упомянутую Майором ногу всё же нашли, – лежала за камнем в двадцати метрах от мотоцикла. Все останки шевелились, но слабо, потому как уже начали замерзать. Ядерный боеприпас был на своём месте внутри корпуса мотоцикла, совершенно целый и невредимый, как, впрочем, и мотоцикл, который только слегка поцарапало камнями.
А вот третий, что стрелял в Майора, при внимательном осмотре оказался белым… или белой?.. В общем, существом непонятного пола. Тут мнения товарищей разделились:
– Это гомик, – уверенно сказал Сергей, осветив существо фонарём, – просто он женских гормонов обожрался и сиськи искусственные себе вставил… Так называемый «трансгендер».
– Да баба это, – возразил ему Майор. – Баба, просто страшная, как атомная война. Англичанка, или немка, или финка, прости господи…
– А чего не американка? – усмехнулся Сергей.
– Так понятно, Серый, что все они – американцы… Не народ, а сборище – потомки понаехавших без роду, без племени. Кроме индейцев, само собой. Поди разберись, откуда предки этой «красавицы» в «цитадель свободы и демократии» приплыли!.. Но крокодил ви-идный… – Мёртвый десантник покачал головой.
Выяснять истинную половую принадлежность побитого каменной шрапнелью дегенерата мертвецы не стали. Если мотоцикл с боеприпасом Сергей перед тем тщательно отснял на видео в нескольких ракурсах и сделал множество фотографий, на которые попали и валявшиеся рядом негры, то это «трансгендерное» недоразумение (а то было именно оно самое, Сергей угадал точно) он только щёлкнул пару раз и убрал камеру в футляр, – для отчётности достаточно.