Дед верно говорит. Он еще так… похож на тебя, Ева.
Тут я вздрогнула. Многие уже говорили мне, нам, что мы очень похожи. И всегда я отшучивалась. А сейчас у меня уже не получится так просто уйти от разговора. Придется звать на помощь Андрея. Хотя я прекрасно знаю, как он решит вопрос.
Мама всегда говорила, что мы очень похожи, так же как они с папой.
Ева, сигаретку зажжешь? В такой момент грех не закурить.
— Да, конечно, дядь. — Облегченно выдохнув, что дедушка решил перевести тему, я начала осматриваться по сторонам, бросила взгляд на скамейку, но там ничего не оказалось. Тут я вспомнила, что отдавала сумку Андрею, который так и застыл у памятников, рассматривая их. — Андрюш, дай мне, пожалуйста, сумку.
Он вздрогнул, отходя от оцепления, и обернулся ко мне, на ходу снимая сумку. Отдав ее, он сразу вернулся в прежнюю позу, даже не позволив мне заглянуть ему в глаза.
Я уже успела пожалеть, что притащила его сюда.
Может, он просто после этого скажет, что я сумасшедшая, что разговариваю с памятниками и сожжет все мосты в общении?
О таком даже думать не хотелось.
Дрожащими от холода пальцами я вытащила пачку сигарет и вытащила оттуда одну.
— Прости, дядь, не принесла сегодня кофе. Не успела сварить.
Да ладно, неси уже. — Проворчал он.
Я вытащила из кармана пальто зажигалку и чикнула колесиком. Чуть прикурив, я убрала ее от губ и положила на плитку.
Вокруг нас образовался сигаретный запах и дым.
В принципе, он не плохой. Надо отдать ему должное, что он не сбежал, как только ты зашла на кладбище.
Да, Ева, мы не будем осуждать твой выбор. Только ответь на один вопрос.
— Мне нравится Ева, если кто-то, кроме Евы, меня слышит. — Неожиданно выдал Андрей, отчего я удивленно посмотрела на него. — Эта прекрасная дама, с которой я общаюсь уже долгое время, раскрылась мне, искренне боясь, что ее в который раз отвергнут или начнут осуждать. Я не осуждал. Она столько раз выслушивала меня, помогала мне. Я встретил ее, когда она была блондинкой, в летнем красивом наряде, а начал общаться, когда она стала такой, какая сейчас. И я скажу так: при первой встрече я в нее влюбился, и влюблен до сих пор.
И все замолчали. Только слезы по моим щекам текли.
Мы столько всего прошли, но он все равно остался тем, кем всегда был. Сентиментальным, эмоциональным и любящим. Поддерживающим, ласковым, нежным. Человеком, который всегда поддержит, который всегда будет рядом, который обнимет и прижмет к себе.
Таким, каким я его встретила в первый раз.
И пусть он тоже изменился пусть он меньше улыбался, так же как и я. Но со мной на его лице всегда блистала яркая, любящая улыбка.
Ева.
— Да, дедуль?
У нас вопросов больше нет.
Береги его.
— Буду, любимые мои. Буду.
Теперь с кладбища удалялись уже две рядом идущие фигуры.
Дополнительный эпизод
Анастасия Валерьевна
Я стояла на пустыре около супермаркета на краю города. Камер здесь отродясь не было, но я и не была напряжена этим фактом. Всегда могла постоять за себя.
Альберт связался со мной через неделю после нашего разговора с Мишей. Шел бракоразводный процесс, и мне было утомительно ходить в суд, чтобы уладить все моменты с опекой над Катей.
Я не могла описать собственные эмоции. Профессиональная деформация. Когда ничего не чувствуешь. Только равнодушие.
20 лет в следственном комитете сыграли свою роль, и несмотря на раннюю пенсию, я ловила себя на мысли, что это останется со мной навсегда.
Наверное из-за этого наш брак с Мишей распался. Я всегда его любила. Когда я впервые его увидела, идущим возле школы милиции, мне сразу все стало понятно. Я тогда засмотрелась на него — высокого, стройного мужчину, мускулистого и светловолосого — и запнулась. А он поспешил на помощь. Как только наши глаза встретились, то сразу все поняли. Искра, влюбленность, любовь, появился Андрей. Но потом все пошло будто под откос.
Послеродовая депрессия, постоянные ругани с Мишей, маленький Андрей. Я вышла на работу, потому что моя работа была основной. Миша тоже работал, но часто вырывался домой. И были дни, когда ему не нужно было работать. Директор фирмы, который все мог решить по телефону.
Впоследствии я стала еще более черствой и скупой на эмоции, все чаще ругалась с Мишей, отрицая все факты малого нахождения рядом с подрастающим Андреем. И часто это происходило рядом с ним, спокойно играющим на коврике. Потом настало время спокойствия, относительного. Казалось, мы пришли к консенсусу с Мишей. Будто мы оба восстали и из пепла, и наша любовь родилась снова. И я родила Катю. Только оказалось, что это было мимолетное видение, которое пришло к нам двоим. Семья распадалась дальше.