1956
Евгений Михайлович Винокуров родился в 1925 году в Брянске в семье военного. В автобиографии он пишет: «Окончание моего детства совпадает с началом войны. Я был уверен, что война кончится через месяц; восстанет рабочий класс Германии. Но войны хватило еще и на мою долю. Часть школ была отдана под госпитали. Занятия в старших классах начинались в одиннадцать часов вечера. В сущности, учебы не было. Не окончив десятого класса, сразу же наутро после встречи нового, 1943 года я ушел в офицерское артиллерийское училище… Осенью того же года я уже принял артиллерийский взвод. Мне не исполнилось еще и восемнадцати лет — передо мной стояли четыре пушки и двадцать пять взрослых человек. Я стал отцом-командиром. Весной 1944 года полк отбыл на 4-й Украинский фронт, в Карпаты. Войну закончил в Силезии, в городишке Обер-Глогау. Я рад, что на мою долю выпали настоящие трудности. О моем поколении нельзя сказать, что оно опоздало родиться. Меня оставили в кадрах, но первая же после войны, в городе Коломыя, в Западной Украине, медкомиссия — болезнь легких, — и я демобилизован».
Стихи Винокуров начал писать на фронте. После демобилизации окончил Литературный институт имени Горького. Печатается с 1948 года. Первая книга «Стихи о долге» вышла в 1951 году.
«Я эти песни написал не сразу…»
Я эти песни написал не сразу.
Я с ними по осенней мерзлоте,
С неначатыми, по-пластунски лазил
Сквозь черные поля на животе.
Мне эти темы подсказали ноги,
Уставшие в походах от дорог.
Я с тяжким потом добытые строки,
Как и себя, от смерти не берег.
Их ритм простой мне был напет метелью,
Задувшею костер, и в полночь ту
Я песни грел у сердца, под шинелью,
Одной огромной верой в теплоту.
Они бывали в деле и меж делом
Всегда со мной, как кровь моя, как плоть.
Я эти песни выдумал всем телом,
Решившим все невзгоды побороть.
1945
«Когда нацизма вырвалась машина…»
Когда нацизма вырвалась машина
На новый стратегический простор,
То в ползунках лиловых из сатина
Я выполз в коммунальный коридор.
…Вопил Бриан. В Мадриде шла коррида.
В Нью-Йорке ждали повышенья цен…
Я выползал. Соседские корыта
Поблескивали дьявольски со стен…
Еще чуть-чуть, и ринуться армадам!
Смотри: забился кубик за комод!..
…Я подымусь на бруствер. С автоматом.
И сразу мне землей глаза забьет.
1966
Почти что год уже идет война…
О, как пустынен городок на Каме!
За пристанью покойна пелена.
Река перекликается гудками.
Сидит над Камой в сквере инвалид.
Тельняшка под халатом полосата.
Скрутить рукой цигарку норовит
Из крупного, как палка, самосада.
Мы кончили на днях девятый класс.
И парень нам рассказывает вяло,
Что выбили ему под Ржевом глаз
И что по локоть руку оторвало.
…Пространство Камы где-то там, внизу.
Как тянет рыбой, соснами, грибами!..
Еще полгода. Я в кювет вползу
И санпакет перегрызу зубами.
1965
Мимо лип прибрежных оробелых,
Мимо длинных, длинных, длинных сел
В сапогах больших, от пыли белых,
Полк пехотный шел —
С развеселой песнею военной.
А последним, замыкавшим ряд,
Был в строю совсем обыкновенный,
Роста невеликого солдат.
На спине был щит от пулемета,
Ранец, как положено бойцу.
Пел он громче всех, и струйка пота
Медленно стекала по лицу.
Пыльная дорога. Полдень. Душно.
Это стало все давно былым…
Вспомнил же его я потому, что
Это я был им.
1946
Я видел мир
Таким, какой он есть,
Тот страшный мир
С яругами кривыми,
Со степью снежною,
Где места нет,
Чтоб сесть,
С примерзшими к винтовкам
Часовыми,
С путем бессонным
От костра к костру,
С березами,
Издерганными ветром,
С весенним ливнем,
Что, пробив листву,
Гудя, уходит в землю
На полметра.
Я видел мир,
Где черная вода
Из мелких лужиц и канав
Целебна,
Где в небо звездное
Взлетают города
И к сапогам
Ложатся слоем щебня.
Сейчас висит он,
Стихший до утра,
Какой-то незнакомо-оробелый,
В дрожащей кайле
У конца пера,
Безмолвной ночью,
Над бумагой
Белой.
1951
«Спит сержант на концерте…»
Спит сержант на концерте,
Упав на барьер головой.
…Там актеры как черти
По сцене бегут круговой.
В тонких юбочках феи
Там ножками бьют на лету.
Знатоки, корифеи,
Ценители в первом ряду…
Спит сержант на концерте.
(Он топал по вмятинам шпал!..)
Захотелось до смерти
Уснуть… Головою упал.
Гуд все глуше и глуше.
А вот и последний хлопок.
И гигантские лужи
Стоят у гигантских сапог.
Спит сержант на концерте.
(Дороги вовсю развезло!..)