На участках, где гитлеровские войска наносили главный удар, оно было подавляющим с первых дней боев.
Рассвет 7 июня, как и предыдущие, начался с грохота. Разрывы вражеских снарядов покрыли всю высоту. И тут же над батареей появилось несколько десятков самолетов. Одна волна следовала за другой. От тяжелых взрывов вздыбилась земля. Нечем было дышать. Казалось, ничто живое не могло остаться на высоте после подобного огневого налета. Когда стала рассеиваться густая пелена пыли и гари, зенитчики увидели идущие в атаку танки и пехоту. И батарея ожила, заговорила. Фашисты не выдержали дружного огня, повернули назад. Потом снова и снова бросались в атаку. До позднего вечера длился бой. А с рассветом все началось сначала.
В эти полные напряжения дни батарея по-прежнему участвовала в отражении воздушных налетов, вела контрбатарейную стрельбу, отбивала бесчисленные атаки танков и пехоты.
10 июня обстановка еще более усложнилась: фашистам удалось окружить батарею. Заняв круговую оборону, артиллеристы отбили за день несколько атак, но и сами понесли большие потери.
Они лишились последних запасов воды и продуктов: тяжелый снаряд попал прямо в землянку, где хранились продовольствие и вода. На помощь рассчитывать не приходилось: защитникам города везде было тяжело, и зенитчики знали это. Они еще могли, подорвав орудия, вырваться к своим, но гвардейцы решили иначе.
Вечером на командном пункте батареи собрался партийный и комсомольский актив. По предложению комиссара батареи старшего политрука И. И. Уварова коммунисты и комсомольцы приняли клятву: умрем, но с высоты не отступим ни на шаг!
Клятва коммунистов стала клятвой всех артиллеристов батареи.
Секретарь комсомольской организации краснофлотец Чирва носил эту клятву от одного окопа к другому, и бойцы ставили под ней свои подписи.
А наутро снова бой. Снова непрекращающиеся атаки врага. Казалось, невозможно выдержать эти изматывающие силы удары. Но тут стояли советские воины, советские гвардейцы. Их боевой счет рос. За время обороны города батарея сбила пять самолетов, уничтожила шесть и подбила семь танков, уничтожила до двух тысяч солдат и офицеров.
13 июня, пополнив свои силы, гитлеровцы под прикрытием дымовой завесы предприняли психическую атаку. Пьяные фашисты шли в полный рост, строем. А перед ними, стреляя, ползли десять танков.
«Психическая» не получилась. Оба орудия открыли огонь шрапнелью и первыми же залпами уничтожили несколько десятков солдат и офицеров. Потом перенесли огонь на танки. На месте одного из них взметнулось пламя, вскоре запылал и другой. Но и огонь врага не ослабевал. Один из снарядов попал в орудие Данича. Теперь на батарее осталось только одно уцелевшее орудие — четвертое, которым командовал И. И. Стрельцов.
Двум фашистским танкам удалось прорваться на батарею. Их подорвали гранатами.
Отбили и эту атаку. Но через полчаса — снова бой. И на этот раз, потеряв около ста человек, фашисты откатились, чтобы, пополнив свои силы, снова броситься на горстку отважных.
Но по-прежнему било, экономя каждый снаряд, орудие Стрельцова, метко строчили пулеметы старшины 2 статьи Ивана Шелега и уже дважды раненного старшины Антона Шкоды, по-прежнему в критические минуты боя оставшиеся в живых артиллеристы бросались в штыковую, и все так же появлялись там, где было особенно трудно, командир и комиссар — один с пулеметом, другой с противотанковым ружьем.
Но вот кончились снаряды. Умолкло последнее, подбитое осколками, орудие. На батарее остались только раненые и убитые. Но и раненых оставалось все меньше и меньше.
Погиб секретарь партийной организации Базиков. Когда немцы обошли дзот и из него невозможно было стрелять, он выскочил наверх и стал поливать фашистов из автомата, пока не упал замертво.
На одном участке танки, уничтожив дзот, открыли путь на батарею. Старший политрук Уваров бросился туда и метким огнем из пулемета остановил врага. Тут и погиб он, за пулеметом.
Раненый комсорг Чирва продолжал драться с врагом, пока его не сразили пули. До последних минут жизни геройски сражались коммунисты Нагорянский, Данич и другие.