— Ничего, сержант, мы еще повоюем! Не одного гитлеровца отправим на тот свет.
По правде сказать, я сомневался в этих словах, ибо знал, что наши возможности к сопротивлению уже исчерпаны. Старший лейтенант Пьянзин подошел к рации, настроил ее, а потом спокойно начал передавать просьбу открыть массированный огонь по нашей батарее, по командному пункту…»
Так погиб прославленный командир, коммунист Иван Семенович Пьянзин. Но его подвиг бессмертен. Его имя продолжает жить: его носят улицы городов и пионерские дружины, оно навечно занесено в списки личного состава одной из зенитных батарей. Герои навсегда остаются с нами.
П. ПУШКАРЕВ.
ПИСЬМА ГЕРОЯ СЕВАСТОПОЛЯ
9 июня 1942 г.
Родная моя!
Я пока еще цел и невредим. Дальнейшую свою судьбу предрешить в данный момент очень трудно. Тебе известно из сообщений Совинформбюро о том, что у нас творится. Не волнуйся, дорогая, пока мы держимся неплохо. Но если что случится, то так тому и быть. Главное, будь готова встретить все смело, с достоинством. Помни, что мы все являемся активными участниками обороны города-героя, и ты должна будешь гордиться за своего мужа, если он и погибнет. Я лично чувствую себя пока бодро, ни в какие смерти не верю. Надеюсь выжить.
Я безумно хочу видеть всех вас, а для этого надо жить и победить проклятого врага.
Целую крепко, крепко.
В фондах исторической комиссии Севастопольского горкома КП Украины хранится необычный альбом. В нем собраны не фотографии и открытки, а письма. Письма капитан-лейтенанта Сергея Мошенского, командира плавучей зенитной батареи, одного из героев обороны Севастополя.
Их много, писем, собранных женой Мошенского Верой Степановной. Выше приведено последнее, написанное в разгар третьего гитлеровского наступления, в самый грозный период обороны города-героя.
Сын запорожского рабочего, электротехник алюминиевого завода, Сергей Мошенский прибыл служить на Черноморский флот по комсомольскому набору в 1936 году, Проходил службу на линкоре «Парижская коммуна». Потом был послан на курсы усовершенствования командного состава, которые окончил с отличием. С начала войны его назначили командиром строящейся батареи. А батарея эта была необычная — плавучая. Инициатором создания ее был капитан 1 ранга Г. А. Бутаков, внук известного русского адмирала Г. И. Бутакова.
В Севастополе находился построенный на Николаевской судоверфи огромный, водоизмещением около четырех тысяч тонн, учебный отсек. Его и решили использовать под зенитную плавбатарею, чтобы прикрывать Севастополь от налетов вражеской авиации с моря.
Оборудовали плавбатарею быстро — за семнадцать суток.
9 августа на батарее был поднят военно-морской флаг. Официально батарея получила название «Плавучая батарея № 3». 15 августа к батарее подошли два буксира, и сна стала «плавучей».
На следующий день буксиры поставили батарею у входа в Севастопольскую бухту, оградили ее противолодочными сетями. А 17 августа батарея уже встречала метким огнем фашистских стервятников, рвавшихся к Севастополю. Гитлеровские летчики, не ожидавшие встретить здесь никакого сопротивления, растерялись, сбросили мины в море и повернули назад.
Потекли полные напряжения боевые будни.
Жена эвакуировалась из Севастополя, и Сергей часто писал ей письма. В них не только его мысли, желания, мечты, в них он сам — нежный муж и отец, храбрый и преданный сын Советской Родины, стойкий коммунист.
«Жизнь по-прежнему боевая, — говорится в его письме от 18 апреля 1942 года. — А время летит так быстро, что не верится. Уже на исходе десятый месяц войны. И все, что было до нее, мне кажется неясным, полузабытым сном. Ты не представляешь, как может измениться человек в таких условиях. Грубеет его сердце к врагу, еще нежнее становится оно ко всему родному, советскому.
Счастлив будет человек, который доживет до самого счастливого дня — окончания войны. Да, когда-то война окончится, и фашисты будут повержены. Мир будет спасен от позорного гнета. Но многие не смогут быть со всеми вместе в этот счастливый час…
Я очень хочу жить. Я еще молод расставаться с жизнью. Но остаться жить, укрывшись от врага, не громя его, не уничтожая, не принимая активного участия в защите своей Родины, ты знаешь, я не могу. Бездействие, трусость для меня — позор. Таким человеком жить стыдно и лучше погибнуть, чем подумать о другом в такое тяжелое время для всего нашего народа».