Наделенный от природы недюжинным умом и сообразительностью, он жадно искал в книгах ответ на вопрос: «Почему существует несправедливость?».
Частника призвали служить на Черноморский флот. Он пристально следил за пробуждением революционного самосознания матросских масс, изучал их настроение. Острый ум и способности к морским наукам способствовали росту его авторитета. Начальство его уважало за смекалку, хотя и относило к разряду «либералов», матросы — за человеческое отношение к ним, заботу. Но даже близкие товарищи не догадывались, какими стремительными темпами росла в Частнике ненависть к гнилому царскому режиму в обстановке революционного подъема на флоте.
«Старший баталер Частник, — читаем в том же обвинительном акте, — после отъезда с крейсера всех офицеров и кондукторов взял на себя управление судном и говорил команде речь, возбуждающую ее к продолжению бунта; когда Шмидт и другие мятежники привезли на «Очаков» арестованных офицеров, он, Частник, встречал их у трапа и объявлял от имени команды, что при покушении на жизнь Шмидта они будут наказаны смертью, делал распоряжения об обыске офицеров и указывал каюты, в которые они должны быть заключены под стражу; после подавления мятежа, будучи снят с «Очакова» на подошедшую шлюпку, держал себя крайне дерзко по отношению к находившемуся на этой шлюпке мичману Холодовскому, обращаясь к которому говорил: «Теперь вы нас убиваете и судите, а потом мы будем делать с вами то же, да еще и похуже; не я, так другие найдутся, которые за нас отомстят…»
Казенные и сухие слова обвинительного акта. Но даже в них чувствуется признание уверенности этого волевого человека в правильности избранного пути.
На «Очакове» Частник до конца выполнил свой долг. Если Шмидт возглавил восставшую эскадру, то он фактически руководил экипажем крейсера, вдохновлял его личным примером. Он покинул горевший корабль в числе последних.
Во время суда Частник держался гордо и мужественно. Больше думал об арестованных товарищах, чем о своей судьбе. Ни долгие дни, проведенные под арестом, ни яростная клевета царских наймитов, ни сознание, что его ожидает смертный приговор, не могли поколебать революционные убеждения этого человека.
Все, кто видел и слышал Частника во время процесса, отмечали собранность и самообладание Сергея Петровича.
«Особое внимание обращал на себя Частник, — вспоминала друг Шмидта, — высокого роста, худой, с необыкновенно энергичным лицом. По тому, как он шел, как держал поднятую голову, чувствовалось, что это человек большой воли. Казалось, он весь был вылит точно из стали…»
В прощальном письме, которое писалось накануне казни, командир восставшего крейсера думает не о себе, а о будущем России. «Продолжайте наше дело! Боритесь за священную свободу!» — завещал он матросам.
Нестройный ружейный залп оборвал его прекрасную жизнь на острове Березань. В лицо палачам он гневно бросил:
— За нас отомстят! Нас никогда не забудут!..
Г. САМОЛИС.
«САША-БУНТАРЬ»
Прощайте, дорогие родители! Прощайте навсегда, иду в могилу хладную, иду и навсегда. Дорогие родители, после моей смерти вам пришлют черное письмо и мои деньги, рублей 12, которые отдаю моим сестренкам.
Смерть мне не страшна, я жизнь свою посвятил для блага народа. Я знаю, за что меня расстреливают! Братец Костя! Передай всем товарищам почтение и скажи, что брат твой погиб в борьбе за свободу, за Севастопольскую Революцию. Жизнь моя погибла, а имя никогда не погибнет!
Дорогие родители, я приговорен к смертной казни через расстреляние. 11 суток ожидал и томился до смерти. Нас погибают четыре человека: лейтенант Шмидт, Антоненко, Частник и я. Расстреливать нас будут в городе Очакове, на морской батарее. Там будет моя могила. Дорогие родители, вы не очень плачьте обо мне, потому что время теперь такое — люди гибнут по всей русской земле. Писал бы много, но перед смертью рука карандаш не держит.
Прощайте, дорогие родители, меня больше не существует на свете. Я не смогу вам ничего описать, вам будут писать мои товарищи, которые остаются живыми. И они опишут вам все, что знают про меня. Вы можете прочитать о суде над нами в газете «Русь» от 19 февраля до 24-го. Там кое-что известно.