Через две недели гестаповцы опять взяли Игоря.
Тюрьма, допросы с избиением. Потом вновь появился «вежливый» полковник, чуть ли не с извинениями.
— Вы, Игорь Носенко, есть свободный. Можете ходить домой. Вас трогать не будем. Только вы не должен забывать: это есть спасение вашей жизни. Вы должен нам помогать.
Когда Игорь, вернувшись домой, все рассказал матери и Лексину, сошлись на одном: Игорю вместе с матерью все же надо уходить к партизанам. Но тут круто изменилась обстановка. Пала Керчь. Умолк Севастополь. Немецко-фашистское командование начало прочесы партизанского леса. В этот период партизанское командование стало направлять многих партизан в города и села. Их задача — расширить подполье, усилить борьбу на местах. В лесу — жестокий голод, много раненых, больных.
Городские подпольщики занялись устройством партизан, а также бойцов и офицеров Красной Армии, пробравшихся из Керчи и Севастополя. Уход Игоря и матери в лес отложили. Тогда Игорь предложил иной план: использовать расчет гестаповцев на его лояльность к оккупантам. А работу в подполье законспирировать так, чтоб ни одна ищейка, тайно наблюдающая за «лояльным», ничего не засекла.
Иван Георгиевич одобрил этот план, вместе обдумали способы конспирации.
Леня Тарабукин, Володя Дацун и другие друзья Игоря, до сих пор действовавшие вместе с ним в одной группе, теперь прекратили даже тайные встречи с ним. Леня и Володя создали отдельные группы молодых подпольщиков, повели работу самостоятельно.
Игорь же стал дни и вечера просиживать во дворе или в комнате с книгой в руках. Уличным зевакой слонялся по городу, стараясь регулярно появляться перед зданиями полиции, жандармерии. Ходил с девушками в кино, смотрел фашистские боевики. Потом устроился на работу в книжный сортировочный склад. В том складе сортировалась русская литература: книги, пропагандирующие коммунистические идеи, отправляли на сожжение, а остальную литературу оставляли в хранилищах.
Склад охранялся немецкими автоматчиками. За работой русских сортировщиков наблюдали надсмотрщики во главе с шефом майором Шупке. Проверялась каждая партия книг, признанных годными, и если туда попадала хоть одна «крамольная» книга, виновного гнали с работы или брали под арест. Сортировались книги, сортировались и люди.
Игорь работал «безупречно». Стал бригадиром. Майор Шупке доверял ему. Хвалил. Не исключено, что лестные отзывы Шупке об Игоре шли тайными путями и в гестапо.
Результатом этой «лояльности» было спасение книг. После освобождения Симферополя мать Игоря Вера Ефимовна привела комсомольцев к тайнику. Из погреба извлекли… шестьсот томов марксистской литературы и произведений русских и советских писателей-классиков. Книги воспитали пионера и комсомольца Игоря Носенко, Игорь отдал должное своим воспитателям — книгам. Чтобы по одной вынести их за поясом из склада мимо вооруженных охранников, потребовалось шестьсот раз подвергнуть себя смертельной опасности. Помогали Игорю девушки, работавшие с ним. Они вошли в группу, созданную Носенко при складе.
Те же девушки вели и другую работу. Библиотеки не работали, и кто хотел читать, брал книги у соседей, друзей, знакомых. Такой обмен книгами вели и девушки из группы Игоря. Однако это был необычный обмен. Страницы многих книг, что передавали девчата в нужные руки, содержали совсем незаметные пометки под словами. Это был шифр, с помощью которого Игорь переписывался с ребятами своей подпольной группы, слал донесения Лексину, получал от него задания.
К лету 1943 года группа Игоря объединяла уже восемнадцать человек. Она вела агитацию, совершала диверсии, собирала ценную информацию о противнике. Кроме того, в книги вкладывали советские листовки, краткие записки, прокламации, содержавшие всего несколько слов, вроде «Смерть Гитлеру».
В июле Иван Лексин пришел в лес. Подпольный обком партии слушал его подробный доклад. В числе лучших подпольщиков организации он назвал группу Игоря Носенко.
Пришло моральное удовлетворение. Острая тревога, так угнетавшая Игоря с матерью весной 1942 года, теперь притупилась. Почти два года не давали о себе знать гестаповцы. А между тем в гестапо о нем помнили. И вот пришла новая беда. Весной сорок четвертого, чувствуя свой близкий конец в Крыму, фашисты приступили к эвакуации, Игоря Носенко схватили в третий раз.