Росла Шура в честной трудовой семье. Мать Шуры, Евдокия Ивановна, — женщина волевая, настойчивая и требовательная, — приучала ее к порядку, и девочка отличалась аккуратностью.
Очень увлекалась Шура чтением художественной литературы. В классном сочинении на тему «Мой любимый литературный герой» Шура написала: «Моя самая любимая книга «Как закалялась сталь» Николая Островского. Мой любимый герой — Павка Корчагин».
Семья и школа по праву гордятся Шурой Семенченко: когда настала пора суровых испытаний, Шура пошла честной дорогой, дорогой отца и матери. Она действовала так же, как и ее любимый герой — Павка Корчагин. Я горжусь своей ученицей и своей соратницей по подполью.
— Еще до того, как был создан подпольный горком и мне довелось стать заместителем секретаря, я со своей группой входила в состав подпольной организации «Муси» — Александры Андреевны Волошиновой.
Организация эта была широко разветвленная. Она состояла из восьми групп и объединяла людей разных профессий — железнодорожников (группа Усовой и Ефремова), агрономов (Иванова), врачей (Самарская), учителей… По этой причине в организации было много явочных квартир и тайников. Имелось и несколько пунктов связи с партизанским лесом. Два таких пункта мы имели в пригороде Бахчи-Эль: в доме Н. В. Семенченко на Пожарной пятнадцать и в доме Борисовых на Пожарной тринадцать.
Александра Андреевна очень интересовалась связями с лесом. Она даже сама ходила туда, в подпольный обком. Встречалась с представителями обкома и связными, которые приходили в город. Встречи эти происходил на квартирах Семенченко и Борисовых. Помню, «Муся» постоянно беспокоилась о конспирации этих явок, часто сетовала на то, что некоторые подпольщики, втянувшись в работу, потеряли чувство осторожности и стали пренебрегать элементарными правилами конспирации. А враги-то рядом!
Мы нередко думали: как все же сложна работа подпольщика! Вот та же семья Семенченко. Нестор Васильевич и Евдокия Ивановна обеспечивают явки подпольщиков, их сын Федя — связной, а дочь Шура подпольщица и работает переводчицей в немецкой комендатуре. Того и гляди за ней в дом приволокутся фашисты, а тут — пункт связи с партизанами. Словом, работать в такой обстановке очень сложно. Нужно обладать не только мастерством подпольщика, но и крепкими, очень крепкими нервами.
Как-то «Муся» рассказала мне, что Шура Семенченко сумела скопировать план немецкой карательной операции, готовившейся против партизан, и в тот же день доставила его в тайник. Потом пошла домой и занялась домашними делами. Так и жила. Будничное переплеталось с опасной работой подпольщицы. А с какими душевными муками шла Шура в комендатуру! Работать среди врагов, улыбаться, испытывая в душе страшную ненависть к ним. А еще тяжелее казаться людям прислужницей фашистов! Но ради победы над врагом Шура сознательно шла на эти муки. «Муся» говорила, что это — подвиг. Правильно говорила!
— Было это уже перед самым освобождением, в марте тысяча девятьсот сорок четвертого. Партизаны приходили все чаще и чаще. С ними к нам летели и вести с фронтов. Хорошие вести, одна радостнее другой. Войска Красной Армии подошли к Карпатам. К границе Румынии. К Одессе… Наши вот-вот должны ударить с Перекопа и Керчи. Повеселела Шура, стала жизнерадостной.
Однажды дочери не было дома два дня — ездила в Джанкой. Прибежала к вечеру, не раздеваясь, схватила на руки сынишку, прижала его и стала серьезно говорить: «Знал бы ты, сынулька, как нам сейчас трудно! Какие страхи приходится переживать, какие опасности. Каждый шаг может стать последним. И последней может быть каждая встреча с тобой, мой родной. Запомни, сынуля: может так случиться, что я не вернусь, и будешь расти ты без меня, знай, мой мальчик: твоя мать была честным человеком, настоящей советской женщиной. Есть люди, которые все знают обо мне…» Еще и еще поцеловав трехлетнего карапуза, Шура увела меня на кухню. Там и состоялся между нами последний разговор. Его я хорошо помню до сих пор.
«Сейчас мама, мне надо быть в комендатуре, — сказала Шура, — а вечером домой придет немец. Он принесет корзинку, отдаст и уйдет. Корзинку сразу разгрузи: выложи из нее яйца и подними второе донышко. Под ним будет лежать немецкая военная карта. Ее сразу же спрячь в саду, в тайник. Второе донышко сожги. За картой придет один товарищ ночью из леса. Он назовет имя Марии Ивановны и вручит вот такую дамскую пуговицу. Беспокоиться особенно не следует. В случае серьезной опасности вас предупредят и проведут в лес».