Немец с корзинкой действительно явился. И между двух донышек карта была. Развернула ее и сразу же узнала конфигурацию Перекопа и Северного Крыма, в глаза бросились всякие разноцветные ломаные полосы, различные значки. Догадалась: это карта немецкой обороны Перекопа. И на меня напал страх. С места не могу сдвинуться. Помню, что было у меня в руках три листа — то ли три экземпляра той карты, то ли ее три части. В общем, зарыла я карту в саду, в потайном ящике (там Шура держала советские листовки и мины). Корзинку, как велела Шура, привела в порядок. И стала ждать, кто заявится: партизан за картой или гестаповцы за нашими душами?
Всю ночь не спала. Но так никого и не дождалась. Поняла: раз партизан не пришел, значит, с ним что-то случилось. Может, провал? На рассвете пошла к соседке Марии Ивановне Борисовой. Она забрала ту карту и отправила ее в лес. А Шура домой так и не вернулась. На другой день явились гестаповцы. Спросили Шуру. Я сказала, что, наверное, ее опять увезли в Джанкой. Немцы увидели Шурину фотокарточку. «Это она?». Я промолчала. Взяли фотокарточку, уехали. Стало легче: значит, Шура не арестована. Может быть, она уже в лесу, а ее тут ищут. А нас партизанский разведчик Гузий увел в лес. Там нам сообщили, что при выходе из города Шуру схватили гитлеровцы. Больше Шуры мы не увидели. Что с нею и другими подпольщиками сделали фашисты, мы узнали из рассказов очевидцев и признаний тех предателей, которых поймали и судили. Рассказывать об этом трудно…
Шура Семенченко была арестована в начале марта 1944 года.
По всему было видно, что гестаповцы воспользовались услугами провокатора. Подпольщиков подвергли ужасным пыткам. Пытали и Шуру Семенченко. В течение месяца длились допросы и пытки. Требовали: предай! Шура предпочла смерть. На стене камеры она оставила завещание сыну: «Будь патриотом Родины…»
Н. ЛУГОВОЙ.
СВЯЗНАЯ
Вот и подходит жизнь к концу. Через день-два меня и товарищей по борьбе расстреляют. Жаль уходить из жизни в 19 лет. Это так мало на фоне человеческой жизни, но это и много потому, что кое-что сделано. Ненавижу этих проклятых фашистских выродков. Будьте прокляты матери, родившие таких ублюдков. Мало мы били этих гадов. Мало я доставляла мин. Жаль маму и папу, старенькие они, будут сильно плакать, ведь я 4-я из нашей семьи, кто стал на защиту Отечества. Братики мои родные! Где вы? На каком фронте бьете фашистскую погань? Живы ли вы, мои любимые? Не забывайте свою сестренку, отомстите за мою смерть.
Да здравствует СССР!
Смерть фашизму!
Все равно мы победим.
Прощайте, люди. Отомстите.
Домик на окраине города. Обыкновенный, ничем не примечательный. Таких немало в Симферополе. И жили в нем люди простые, обыкновенные. Николай Яковлевич Гейко работал на мельнице, Ульяна Петровна растила детей, вела нехитрое хозяйство. Один за другим сыновья и дочери разлетелись из отчего дома. Осталась лишь младшенькая Вера, которую с детских лет называли ласково — ясочка. Но и она быстро взрослела. Окончив семилетку, поступила в зубоврачебную школу, в сорок первом вступила в комсомол.
В начале лета на побывку домой приехали три брата. В доме допоздна раздавались песни, смех. И вдруг — война. Мать плачет тихо, беззвучно. Чует материнское сердце: не увидеть ей больше своих соколиков.
Настал час расставания. Первым поднялся отец.
— Ну, дубочки мои ридненьки, — с надрывом сказал он, — ростыв я вас по-хорошому, как деды наказувалы. Теперь ваш черед пришел бить лютого ворога. Бить по-нашенскому, как мы били эту погань в гражданскую.
Мать подбитой птицей метнулась к сыновьям, прижалась к младшему, Сашеньке, и тихо, тихо запричитала.
— Хватит! — сказал отец. — Идите, сынки мои, да возвращайтесь до хаты с победой…
Однажды вечером соседский мальчишка прибежал, испуганно крича:
— Немцы, немцы на улице!..
Город жил в тревоге. Гитлеровцы топтали его обезлюдевшие улицы. На телеграфных столбах качались тела повешенных. Оккупанты врывались в дома, уводили людей, забирали продукты, ценные вещи. Днем и ночью не прекращалась стрельба, зловещим эхом отдававшаяся в сердцах советских людей.
Но Симферополь не покорился захватчикам. Под руководством подпольного партийного центра в городе действовали патриотические организации, наносившие смелые удары по врагу.