В кабинете отца все для меня было интересно. Он обычно давал мне несложные задания — какой-то провод подвинтить в его медицинских приборах, что-то для него найти, разложить по местам инструменты. Клещи, гаечные ключи, отвертки я уже в пятилетнем возрасте отличал по названиям и знал, как с ними обращаться.
А когда мне исполнилось шесть лет, отец сказал маме: «Катя, научи Мару читать, и он будет мне помогать». По слогам я уже складывал, а к концу лета научился читать довольно бегло. И вот я стал читать ему медицинскую литературу дважды в день по часу. Это было еще до школы.
Помню, у нас была небольшая скамеечка, я сидел на ней и старательно читал. Отец всякий раз терпеливо поправлял меня, когда я неправильно ставил ударения. Или старался что-то важное объяснить, когда видел, что я не понимаю смысл прочитанного. Это могло быть связано и с медициной, и с электротехникой…
Соседи по дому, особенно мамаши таких же, как и я, пацанов, начали ставить меня в пример: «Вон Марк — отцу помогает, а ты без дела болтаешься…»
Ну а в семь лет с маминой помощью я научился читать по-немецки и помогал отцу штудировать зарубежные журналы и даже книги. Очень этим гордился, а мама меня жалела: «Осип, что ты мучаешь мальчика?» — «Ничего, — отвечал отец. — Это ему в жизни пригодится». И мне действительно это пригодилось.
А еще мама с раннего детства учила меня музыке. К семи годам я уже довольно прилично играл на пианино. Помню, как весело мы делали это в четыре руки… Музыкантом я, конечно, не стал, но научился неплохо подбирать мелодии на разных инструментах. И как бы между делом запоминал классические произведения, которые исполняла мама, и те, что мы вместе слушали на концертах, а потом по радио…
Но 7 мая 1930 года мое безоблачное детство закончилось. Был теплый вечер, мы сели пить чай на балконе. Отец вышел к нам, но вдруг захрипел и повалился прямо на стол. Пятьдесят девять лет. Мгновенная смерть…
Жизнь изменилась. Мы остались вдвоем. В Полтаве у нас не было родственников. Когда мы с мамой шли домой с кладбища, я понял, что мне пора становиться взрослым.
Такая утрата, неожиданная, трагическая. Мне всего-то семь лет. Мы с мамой тогда оба старались поддержать друг друга. Скоро ощутили трудности и в материальном плане. Мама стала преподавать музыку и еще работала в детском саду. Но доходы все равно были небольшие.
Помощь пришла с той стороны, откуда не ждали. В нашем доме жил человек, которому я многим обязан и благодарность которому пронес через десятилетия. Это Иван Затульский. У него была семья, трое детей, а сам он — мастер на все руки. Во дворе нашего дома, среди деревянных сараев, была его мастерская. И я, и другие мальчишки Затульского очень уважали и всегда были рады помочь, если он мастерил что-нибудь во дворе. Вскоре после похорон он подошел к матери и сказал: «Катя, я знаю, вам сейчас трудно. А Марк у тебя рукастый. Пусть он мне помогает, я буду ему платить».
Мать, конечно, взволновалась, но, помня заветы отца, возражать не стала. И я уже на следующий день пошел к Затульскому подручным. Можно считать это началом моей трудовой биографии. Сперва — просто что-то подержать или принести, а потом — отпилить, прикрутить, нарезать резьбу, пробить отверстие… Все это у меня хорошо получалось. Я вставал в шесть утра и шел на работу. Особенно запомнился один наш «объект» — старая церковь, в которой решили оборудовать баню (в те годы к храмам не было никакого почтения). Задание для меня — пробить в толстых каменных стенах отверстия для труб. Работая тяжелым молотком, здорово «выпаривался». В восемь часов бежал домой, умывался, быстро завтракал и шел в школу. А после уроков еще на час — полтора туда же, на «объект».
Очень гордился, что сам зарабатывал и получал деньги. Когда мама покупала мне для школы тетрадки и портфель, то тратила «мои» деньги. А еще хорошо запомнил, как с первого «приличного» заработка привез матери из Харькова туфли и материал на пальто. Мне было тогда 12 лет.
И так подрабатывал до девятого класса. Кроме заработка, который в семье не был лишним, я обретал неплохую физическую форму. Размахивая кувалдой, накручивая трубы, я качался не хуже, чем в современном фитнесе. Такая физическая подготовка мне в жизни много раз помогала.
А еще, что отчетливо стал понимать уже с возрастом, на этой «подработке» я учился реальной жизни, видел взаимоотношения людей в самых разных ситуациях. И, конечно, нужные специальности осваивал: сантехник, электрик. Даже моторы приходилось с мужиками перебирать. Затульский как-то пошутил: «Ты так все делаешь хорошо и быстро, что скоро больше меня станешь зарабатывать». Он был доволен таким помощником, а я — таким наставником.