Мы подходим к двери здания, когда из него выходят двое очень молодых людей в снаряжении морской пехоты. Изможденные, они произносят потоки бессвязных слов, в которых повторяются слова «радиация» и «слишком поздно».
Сразу же их окружила еще дюжина кувейтских военных и полицейских. Бридли отталкивает двух солдат и идет к выходу из дома.
- Ну, Джон, что происходит? - спрашивает он одного из двух только что спустившихся морских пехотинцев.
Глаза мальчика широко раскрыты. Из уголков его губ стекает немного слюны.
- Джон, черт побери! Но что случилось? - повторяет Бридли.
- Я ... они все мертвы на втором этаже, - бормочет морпех. Как и другой. Они радиоактивны… Полностью заражены!
Напряженным голосом кричу:
- Бридли! Запретить доступ в дом. Я вернусь.
Его больше беспокоит состояние молодого морского пехотинца, чем мои приказы. Я бегу к его машине, открываю чемодан с оборудованием и торопливо вытаскиваю свой радиационный костюм.
Менее чем через минуту я натягиваю его на свою уличную одежду и иду обратно к толпе.
Бридли помогает мне поправить шлем и лямки, затем я надел большие перчатки. Я беру счетчик Гейгера и вхожу в здание по маленькой, темной и грязной лестнице. Шаг за шагом осторожно выхожу на второй этаж. Некогда быть героем.
Посреди узкого коридора открыта дверь. Я включаю свой счетчик Гейгера и подхожу к ней. Несмотря на толщину шлема, я отчетливо слышу такт стрелки, которая круто поднимается к красной области циферблата.
На пороге такт-так ускоряется, и очень быстро стрелка останавливается на слове «опасность».
В квартире три человека: двое мужчин и женщина. Они мертвы, и смотреть на них ужасно, как на труп на фотографиях Ястреба. У них больше нет волос, а их тела покрыты большими сочащимися ранами.
Несмотря на мое отвращение, я быстро их обыскиваю. Несколько монет, расческа и носовой платок.
Комната, очень маленькая, обставлена полуразрушенным диваном, на котором лежит женщина, двумя низкими креслами, небольшим холодильником и полкой с газовой плитой. На полке также есть женская сумочка.
Я осторожно прохожу через комнату, держа перед собой счетчик Гейгера. Загрязнено все, даже кошелек.
Филипс дал мне простую формулу, чтобы узнать, как долго мой костюм позволяет мне быть защищенным в зависимости от уровня радиоактивности. Но на данный момент мне нужно больше, чем просто расчеты. Кроме того, я не собираюсь продолжаться вечно.
В сумке нахожу деньги, косметику, связку ключей и письмо. Адрес написан на арабском и английском языках. Само письмо на арабском языке.
Получатель: некая Шейла Шабах аш-Шабат, квартира 2 C, 27 rue Faïçal, Кувейт. Отправителя зовут Хермил Захле, и он указал на обратной стороне конверта адрес в Бейруте.
Я запечатываю в памяти имя и адрес отправителя, затем кладу конверт обратно в сумку. Вытащить что-либо невозможно. Все слишком загрязнено радиацией.
С другой стороны кухонной зоны закрытая дверь. Чем дальше я продвигаюсь к этой двери, тем больше стрелка моего счетчика уходит в красную зону.
Немного ускорившись, я пинаю дверь. Игла сходит с ума.
Совсем рядом с грядкой стоит небольшая массивная бочка. Плотный свинцовый покров скатился на землю в нескольких шагах от него.
Большие буквы на внешнем кожухе ствола обозначают: ОТДЕЛЕНИЕ ЯДЕРНОЙ ЭНЕРГИИ, МИНИСТЕРСТВО АРМИИ, БЕРШЕВА, ИЗРАИЛЬ.
Бочонок пуст.
ГЛАВА III.
Почти весь остаток дня медицинским службам посольства потребовалось очистить и обеззаразить мой защитный костюм.
Эвакуированный корпус был опечатан. Неуклонно упорный Маккуин пообещал начальнику полиции Кувейта дать ему подробные объяснения в течение суток.
Посол проинформировал Вашингтон. Немедленно группа дезактивации ВВС США была отправлена из Рамштайна, Германия, чтобы забрать барабан.
Умирая от усталости, я покидаю Дасму в сопровождении Бридли.
Более семидесяти двух часов на пределе, почти без сна. Если бы я прислушивался к себе, я бы свернулся калачиком в углу и храпел. Тем не менее, мне все еще нужно сделать одно: отправить Хоуку закодированное сообщение с подробностями ситуации и просьбой разрешить перейти к следующему этапу.
Почти 19 часов вечера, когда Бридли, миновав гауптвахту, останавливает машину за главным зданием.
Он выключает зажигание, но вместо того, чтобы выйти, остается сидеть, воздух отключен, его руки упираются в руль.