Мы помолчали, я бездумно следя за дорогой, а Угрюмый насторожено озирая окрестности. Никто не собирался стрелять в нас из-за угла, никто не устраивал засад. Кругом был красивый, занесенный снегом город, как на картинке про зиму из учебника начальной школы.
Показалось двухэтажное здание ДПС. Две машины ДПС, столкнувшиеся лоб в лоб прямо около входа в дежурку, с мертвым водителем за рулем одной из них, и полувыползшим мертвым же водилой из другой. Мы аккуратненько припарковались и выбрались на улицу. Мороз ощутимо пощипывал за открытые места. Я дернулся к дпсникам.
– Куудаа?!!,– остановил меня звериный рык Угрюмого. Я аж вздрогнул.
– Да вот. Хотел Гастелло и Кожедуба осмотреть, вдруг у них какие стволы в наличии имеются.
Угрюмый очень грязно выругался. Из его междометий следовало, что поскольку он отвечает за боевые операции, то я не должен высовываться и нарушать строй. Я стоял с покаянным видом, понимая, что любая попытка оправдаться ведет к дополнительной порции ругани. Саня с хмурым видом целиком и полностью поддерживал оратора, Пашу очень интересовала начинка здания, и он с интересом поглядывал внутрь, смирно дожидаясь, когда будет дана команда продолжать. Сереге на все было абсолютно …все равно. Он стоял и смотрел вдоль дороги, с опущенным стволом Сайги. Наконец Угрюмому надоело орать. Он распределил сектора наблюдения и обстрела, а потом Угрюмый, Майкл, Паша и я неспешно стали осматривать здание. Оружейку нашли и вскрыли. Нашей добычей стали 11 бронежилетов, десять АК-74М и 5 ПММ, ну и боеприпасы. Больше нас здесь ничего не интересовало. С удовольствием перевооружившись и пододев бронники под шубы мы собрались двинуться дальше. Каждый из нас навздевал на себя кучу оружия, не считая одежды и бронников. Угрюмый, весело поблескивая глазами, посматривал на наше воинство и ничего не говорил. Вернувшись к Паше домой, мы какое то время гордо, как павлины, расхаживали перед нашими дамами, но через какое то время поняли, что погорячились. Все таки Сайга весила около 4 кг, почти кило ПММ, 3 кило АК, да ещё одежда и снаряжение. Естественно каждый из нас походил на паровоз из-за пыхтенья, паренья и вонизмы. Пришлось нам экипироваться по новой. Каждый взял по автомату и по четыре снаряженных магазина, по ПММ с двумя обоймами, по охотничьему ножу, мотку веревки, рации и электрошокеру, я взял биту. На наши вопли, что боеприпасов надо брать больше, Угрюмый резонно возразил:
– Мы не собираемся вести бой, наше дело аккуратно подъехать, разведать, забрать то, что нам нужно и уехать.
– А в случае стычки?,– прозвучал вопрос из толпы.
– В случае стычки, мы организованно отходим, не ввязываясь в затяжной бой. Он обвел нас глазами. Особенно пристально посмотрел на меня.
– Всем все понятно?!!!
– Всем.
Я преданно ел его глазами. Он ещё раз подозрительно глянул в мою сторону и мы пошли готовить машины. Мы проложили оставшимися не удел тремя брониками двигатель у ГАЗели, и поехали в этот раз не на всех машинах. Первой двигалась моя девятка с тремя людьми, а за ней ГАЗель, с четырьмя в салоне. В этот раз мы постарались принять меры предосторожности. Естественно, что основное место сосредоточения враждебных элементов может быть в местах дислокации, т.е. нахождения…, короче запутался, в крупных продуктовых магазинах. Поэтому мы не стали подъезжать близко, а остановились где-то в двух кварталах от маркета. Там есть очень хорошее место, образованное двумя глухими стенами с одной стороны, и глухим же сквериком с другой. Оставив Андреича и Пашу на стреме с рацией, чтобы по нашему вызову, они мчались к магазину. Мы бы в это время аккуратно подготовим продукты к перевозке. Кроме того, мы должны были заглянуть в аптеку. Моя жена-провизор, написала нам списочек того, что желательно «приобрести».
Выгрузившись из машин, мы пожелали ни пуха, ни пера остающимся, они послали нас к известной личности и мы разошлись. Все-таки прошедшие дни достаточно сильно изменили наше мировоззрение. Ни один из нас не считал грехом убить ближнего своего, а особенно если он сидит и не дает то, что тебе очень нужно. Мы меньше болтали, передвигались очень осторожно, постоянно были готовы открыть огонь и нас не пугала сложившаяся ситуация. Я уже согласен, что человек ко всему привыкает. Вот и мы привыкли вести себя так, будто нас из-за каждого угла подстерегает опасность. Пусть, правда, у нас пока это не сильно получалось, но все-таки.
Прикрывая друг друга, мы добежали до нашего оперного театра. За большими колоннами чудесно не просматривалась площадь. Замусоренная, с неубранной елкой, с построенными и полуразрушенными снежными фигурами и горками. Угрюмый поднял верх кулак, мы послушно замерли. Потом он поднял один палец и махнул рукой вперед, на ту сторону. Так как я находился сразу за ним, то принял это как руководство к действию. Мысленно перекрестившись, я кубарем скатился по ступенькам и рванул по скверу, через площадь на ту сторону. Пробегая мимо дедушки Ленина, я вдруг остро представил, что будет, если по мне сейчас врежут из чего-нибудь стреляющего. Почему-то воображение нарисовало араба, замотанного в джимадан, с АКМ наизготовку. Но бог миловал. Площадь я проскочил на счет раз.
Целью была аптека на другой стороне площади. Матерно веселясь я добежал до аптеки. Ради разнообразия мне не пришлось бить стекла, кто-то это сделал за нас. Едва добежав, я припал к стене и стал сосредоточенно озираться вокруг, едва ли понимая так я это делаю и зачем. Фактически я просто повторял то, что видел в сотнях фильмов про крутых парней. Постепенно все перебежали через дорогу. Набрали лекарств, которые смогли найти, начиная с бинтов и кончая антибиотиками, потом сложили их в пакеты и вытащили во двор. Сначала мы хотели их оставить в аптеке и забрать на обратном пути, но я всех убедил донести их до помойки. Едой они не пахнут (запах наоборот может отпугнуть, например собак), а искать их там никто не будет. Зачем? Сейчас промежуток в эпохе бомжей. Спрятав пакеты за переполненными контейнерами, мы медленно и печально двинулись дальше. В супермаркете необходимо было опять набрать консервов, круп, макарон, муки, сахара, мыла и спичек. Согласитесь, что при всех катаклизмах, список необходимых вещей, которые стараются запасти в первую очередь, один и тот же. Честно говоря я был против того, чтобы идти в супермаркет. Спокойнее было бы шарится по небольшим павильонам, коллекционируя необходимые товары и не боясь наткнутся на группу больше, чем наша., а уж по поводу Евроспара у меня как то было нехорошо в душе. Угрюмый скомандовал:
– Идем парами. Первой буду командовать я, а второй Птицын (кстати, разрешите представиться, Птицын!). Мы идем перебежками с фронта, а пара Птицы с тыла. Серега, – он тяжело посмотрел на него:
– Ты остаешься за снайпера. Серега кивнул. Я кивнул тоже.
– Сверим часы. Рации настроить на прием.
Мы стали сверять и подводить стрелки. В принципе я считаю, что это дурдом. Мы люди не военные и вполне бы могли обойтись без этого. Угрюмый еще раз внимательно оглядел всех нас и скомандовал:
– Пошли.
Моя пара (заметьте с какой гордостью я произнес это) быстро перемахнула дорогу в сторону реки, подальше от здания маркета. Река наконец-то подмерзла, а высокая набережная превратилась в каток, по которому легко съезжать вниз и тяжело забираться обратно. Мы преодолели подъем и бросились вперед. Вот тут то нам и пришлось притормозить.
Возле маркета, со стороны служебного входа, стояло две работающие ГАЗели и два больших черных внедорожника. Все водилы радостно собрались около одной из машин и оживленно обсуждали чего-то. Мы притаились, но видно за эти дни эта группа тоже никого не встретила, поэтому вели они себя слишком смело. Оружия нигде не было видно, но это не показатель.
– Бинокли надо было взять,– пробурчал Мишка за спиной.
Я промолчал. Теперь то я тоже понимаю необходимость биноклей, но чего уж сейчас то орать. Поздняк метаться, надо что-то самому соображать.
– Рассредоточиться и разобрать цели.
Миша медленно и печально отполз в сторону, стараясь не высовываться, а я схватил рацию, нажал тангетку и зашептал: