— Значит, в этом споре есть подвох, раз ты не хочешь ставить свою жизнь на кон, — зарычал тот и попытался дёрнуться.
— Ладно, так уж и быть ради успокоения твоих нервов, я принимаю эти условия, — сверкнув глазами, я поднялась с постели, — но тогда, если ты проиграешь мне, то станешь полностью моей игрушкой. Никогда не осмелишься взбунтоваться и всегда будешь делать то, что я прикажу. Без возражений и попыток к бегству. Идёт?
— Раз мы договорились и нашли общий язык, то предлагаю на этом и закончить нашу небольшую игру и перейти сразу к предмету спора, — облизнув губы, я вытащила небольшую пробку и покачала флаконом. — Не переживайте, ваша светлость, зелье совершенно безвредно и не причинит никакого вреда вашему организму.
— Тогда почему вы уверены, что оно способно подействовать на меня и заставить сломаться на вашу милость? — поморщившись оттого, что прохладная жидкость растеклась по нежной коже, тот попытался уйти от прикосновений.
— Потому что это снадобье было разработано мной для самых непослушных псин, которые требовали особых дрессировок, — размазав вязкую жидкость по его члену, я приняла платок и вытерла пальцы. — Это самый сильны афродизиак из существующих на земле. Через пять минут вы не сможете думать ни о чём, кроме секса. Он превращает даже самую сильную волю в ничто и плавит мозги до состояния желе.
— Ведьма, — выдохнул тот и попытался дёрнуться в путах.
— Можете не трудиться, эти цепи были разработаны так, чтобы удержать даже перевёртышей, которые многократно превосходят вас в силе, — рассмеялась и провела пальцем по его груди. — Вы так наивны, мой прекрасный котик. Нет на свете коварнее и алчнее существа, чем обозлённая женщина, а вы довели меня до слёз. А следовательно, должны расплатиться за это. И пусть ваше раскаяние станет самой сладкой пыткой.
— Какая ваша истинная цель? — прохрипел он. — Унизить меня или выставить посмешищем? Признавайтесь! Вы и так воспользовались мною, свалив вину за смерть короля. Я даже не планировал его убивать. Но ваши руки запятнаны кровью не хуже моих. Хотя бы родного отца я бы не осмелился лишить жизни. И уже одно это показывает, сколь велика, между нами, пропасть!
— Не судите о том, чего не ведаете, — сладко пропела я. — Знаете, сколько братьев и сестёр мне пришлось убить? Тридцать семь! Вы понимаете, сколько раз этот урод смеялся, наблюдая за тем, как его плоть и кровь грызётся друг с другом в попытках отнять мнимую власть. И у меня есть ещё семнадцать таких же на очереди, кто продолжал бы умирать от моей руки, на потеху этому скоту. Так что я сделала свой выбор. Сохранила им жизни, забрав его. Отныне я осталась единственной, кто может унаследовать корону. А значит, остальные дети короля могут вздохнуть свободно и покинуть стены этого проклятого замка.
— Не стройте из себя благородного спасителя, и мученицу, вам не идёт, — уже более хрипло выдохнул герцог, мутным взглядом блуждая по комнате.
— Что вы, даже не собиралась, — пожала плечами и потеребила в пальцах левый сосок мужчины, — я просто приняла решение сохранить им жизнь. Если бы не подвернулся такой шанс, то прекрасно убила бы, точно так же как и остальных. Но мне ни к чему лишние жертвы, я не настолько кровожадна и истерична, как остальные про меня говорят. Мне больше нравится наблюдать за медленной агонией, чем проливать реки крови. Ваша страна умрёт мучительной и страшной смертью. Я лишу её воды и еды. Заставлю страдать народ. И когда они принесут мне голову вашего короля, прикажу, чтобы её вывесили на центральной площади. А взятую в плен принцессу пустили по кругу все, кто захочет. Сперва рыцари, потом аристократы, а потом любой желающий. Она будет молить вас о спасении, а вы будете преданы лишь мне.
— Тварь, — Эндер дёрнулся в своих путах, — только попробуй тронуть Эсиммию, я порву тебя на части.
— Госпожа, зачем же вы его расстраиваете, — Кейс медленно подошёл ко мне со спины и поцеловал в шею, покрывая нежными ласками кожу. — У меня есть более весёлое и заманчивое предложение, которое придётся вам по вкусу.
— Оу, и что же придумал мой любимый котик? — я провела пальчиком по острому подбородку и лизнула его в ямку между ключиц.
— Зачем же устраивать открытые бесчинства, — поцелуи скользнули по плечу на руку и остановились на пальчиках. — Мы можем обойтись и нашей личной оргией. Пока мы будем вытрахивать из этой суки всю гордость королевской принцессы и заставлять визжать от желания, как последнюю проститутку, она будет наблюдать за тем, как её возлюбленный сходит с ума оттого, что вы трахаете его в задницу. Представьте, возлюбленные наконец-то поймут истинный смысл своего предназначения. Это же намного приятнее, чем просто смотреть за тем, как её будут унижать. А тут, как бы она ни звала, её прекрасный рыцарь ничего не сделает, только присоединиться, если госпожа повелит растянуть падшую принцессу настолько, чтобы помещался кулак.