— Хорошо, если сами не сделают глупость, не погибнут, — пообещал саамский верховный бог и ушёл в свою вежу.
До меня только сейчас дошло, что Тамара больше никогда не вернётся домой к родителям. Как и сопровождавшие её мужчины. Даже не заметила, как по моим щекам заструились слёзы. Сначала тихонечко всхлипывала, потом разревелась в голос. Стресс требовал выхода. Тут меня никто из своих не увидит. Поэтому я могла позволить проявить себе слабость.
Сразу почувствовала, как на мои плечи легли чужие руки. Потом раздался довольный голос нойда Самылко:
— А ты тоже не лишена слабостей. Либо ты покоришься моей воле, либо твои сослуживцы отправятся в царство Роты на вечные мучения.
В этот раз за наглость мужчина поплатился. Сначала сопровождавшая меня полярная сова долбанула его по пальцам массивным клювом и так ударила по лицу жёстким крыльями, что тот еле устоял на ногах. Саам попытался поранить её металлическим ножом, но тот раскалился добела и обжёг ему пальцы.
— Ах, чтоб вас обеих волки Роты на части разорвали! — взвыл саам и исчез, точно растворился в полумраке полярной ночи.
Я погладила свою добровольную защитницу по спинке, поделилась прихваченной с собой на кухне едой и вернулась к прерванному недавними событиями занятию. Отчего-то, как только перерисовала и сфотографировала всё, почувствовала беспокойство. Решила перебраться поближе к озеру. Сделала фонарь ярче.
В этот день никто не пришёл, чтобы забрать меня под тёплую крышу. Видимо Самылко решил, что пусть лучше я замёрзну насмерть, чем достанусь какому-нибудь другому мужчине. Порадовалась про себя, что в моём рюкзаке была одноместная палатка, спальник и солевые грелки. Да и запас еды и концентратов. Также небольшой стальной котелок и складная тренога.
Конечно, местные посматривали на меня как на идиотку, но такое отношение в формате: «Всё своё ношу с собой» нередко выручало меня в сложных, и даже критических, ситуациях.
Про ключ с питьевой водой я читала. Поэтому разожгла небольшой костерок на специальных брикетах для похода. Установила треногу, набрала воды, добавила соли и специй. Потом занялась установкой палатки. Натянула сигнальные верёвки с металлическими подковками. О приходе живых чужаков они меня сразу предупредят. От нечисти и прочей местной жути спасут подаренные мне амулеты.
Руки привычно делали давно знакомую работу. Навыки, полученные во время долгих тренировок перед каждой экспедицией, не подвели меня и на этот раз. Когда всё подготовила для ночного отдыха, услышала, как закипает вода. Добавила туда крупу и открыла банку говяжьей тушёнки. В свиной было слишком много жира и мало мяса. Поэтому брала пару банок вместе с куриной исключительно для разнообразия походной кухни.
Через полчаса нехитрая густая и очень сытная похлёбка была готова. К сожалению, хлеба у меня не было, но и без него я с голоду не умру. На второй крюк треноги подвесила небольшой чайник. Когда он закипел, поставила на плоский камень рядом тарелку и налила в металлическую кружку с ручкой. Потом засыпала в кипяток свой любимый травяной сбор. Сделала пару глотков, когда напиток немного остыл, и довольно зажмурила глаза. Аромат и вкус был восхитителен и напоминал мне о лете.
— И что только этот глупый нойд в тебе нашёл? Тощая, совсем некрасивая, ни разу не ведьма. Сожрать бы тебя, пигалица, да Каврай и здешний сейд не позволят.
— Так, госпожа Выгахке, мужчины часто своего счастья под носом не замечают. Подавай им заморских королевишен, — мне на помощь пришёл чакхли, спасённый мной из лап наглой нечисти. — Скажу одно. Она вам не соперница. Замуж за нойда Самылко не собирается. Придётся вам взять в руки его судьбу. Чтобы всё вышло так, как вам и нужно.
— В твоих словах что-то есть, сопляк. Пойду, погадаю на оленьей лопатке. Ты же, чужачка, не вздумай пытаться влезть в мои брачные планы. Со свету сживу и глазом не моргну.
— И вам всего хорошего, госпожа ведьма, — уверила я её и продолжила прерванный ужин, да и моего маленького защитника угостила.
Глава 7
Чакхли поблагодарил меня за спасение и ужин, а потом проворчал:
— Ты не ведьма и не нойда, покамест. Поэтому останусь тут. Как бы чего не вышло. Выгахке по себе о других судит. Глупая колдунья не поверила ни одному твоему слову. Я попрошу братьев, пусть они хорошую оленью лопатку принесут. Добавим добрые травы и ягоды, обмажем глиной и закопаем в остывшие угли. К утру как раз будет готово. Ты спи, Виктория, спокойно. Мы за добро никогда злом не платим. Посторожим от лихих людей и нечисти из Мира Духов. Ты устала, а сил тебе ещё много понадобится.
Только сразу заснуть у меня не получилось. Маленькая женщина, она пришла с братьями спасённого мной человечка, строго на меня посмотрела и даже погрозила пальцем. Потом проворчала:
— Надо набраться сил, гостья с Большой земли. Иначе и сослуживцев не спасёшь, и сама пропадёшь. Прими от меня подарок. Только он изменит тебя. Сделает мудрее и сильнее. Ты всегда сможешь мысленно посоветоваться со мной. Не со всем, с чем ты столкнёшься, сможешь справиться без посторонней помощи, — мне в руки лёг тот самый шаманский пояс с серебряными бубенчиками, о котором рассказал Верховный бог этих мест Каврай.
Пока отложила его на стол. Я вымыла посуду водой из растопленного снега и поблагодарила:
— Спасибо, я вообще не знаю, что мне теперь делать со всей этой чертовщиной. Это не первая моя экспедиция на Терский берег. Только в этот раз что-то пошло не так, как обычно.
— Да, — вокруг моей талии чакхли застегнула красивый плетёный пояс с бисером и бубенцами, точно на шаманском бубне. — Если не будет иного выхода, Каврай оделит тебя великой силой. Нойдой станешь. Только в этом случае домой уже не сможешь вернуться. Будет тебе вежа в мире духов, а потом и спутник достойный в награду. Конечно, если не польстишься на более плохоньких женихов. Теперь спи уже. Самылко снова утром придёт тебя на зуб пробовать. Это надо ж было тебя одну в полярную ночь за пределами погоста оставить! Видимо, думает, утром сговорчивее будешь.
Забралась в палатку. Прикрепила на поверхность тёплого нижнего белья солевые грелки. Потом нырнула в спальный мешок и соскользнула в тревожный сон. Только в моём состоянии и он был большим благом для измученной непонятными испытаниями психики.
Проснулась я от возни за пределами палатки. Верховодила опять маленькая женщина. Её пронзительный голос перекрывал всё вокруг:
— Ты не Тала купец, а Тала глупец. Убирайся отсюда, медвежий сын.
Тут к ней присоединился ещё один женский голос. Был он крайне неприятным и ещё и ворчливым:
— Да что ж вам всем точно пойдой оленьей намазано? Ну, подумаешь, не похожа девка на саамок. Так это не повод бежать, хватать и за свадебный стол волочь силой!
— Оадзь, от твоей «красоты» мухи, мошка и комары на лету дохнут. Проваливай, откуда пришла, пока я тебе бока не намял, — Тала, видимо, уже имел дело с этой «вечно невестящейся нечистью», поэтому был категорически против такой кандидатуры.
Я выползла из мешка, вооружилась увесистым половником и выглянула из палатки. Картина маслом. Жуткая помесь человека, лягушки и паука старательно строила глазки не совсем незнакомому мне брюнету. Видимо, это был тот самый, который спрашивал, что я делаю одна на берегу Сейдозера.
Чакхли стало ещё больше. Только скандалистка оставалась только одна. Откуда она взяла увесистое полено я так и не поняла. Им она от души потчевала несговорчивого местного оборотня. Увесистая дубинка охаживала нахала в беспроигрышном режиме «на кого бог пошлёт».
Тот рычал, пытался отмахнуться или увернуться, но все его старания оказались напрасными. Об этом говорили наливающиеся лиловым шишки на лбу. Видимо, страдалец понадеялся, что толстая медвежья шкура защитит его лучше человеческой одежды. Поэтому перетёк в огромного зверя. Только от этого ему лучше не стало. Под весёлое улюлюканье Оадзь он ломанулся через густые заросли полярной ивы. Время от времени до нас доносилось обиженное рычание.