За своими мыслями она не придала значения страдальческой гримасе Мориса Бюсси, вынужденного слушать Фифино хвастовство. С этим она разберется потом. Собственно, все – потом. Как минимум после экзаменов.
– … пусть твой великолепный жених и показывает тебе Виен, – услышала она насмешливый голос все того же Мориса.
– Ну! Морис, тебе не идет эта глупая ревность. Я же не виновата, что ты – не Генрих Рене Ма… Мо… э… Мишель Д`Амарьяк, виконт Дебюсси-Курбе. У него такое длинное имя, никак не могу запомнить целиком. – Фифа кокетливо похлопала ресницами. – Зато ты милый, и с тобой весело.
– Тебе непросто будет запомнить все эти заклинания, с такой-то памятью.
– Может, я предпочитаю помнить твое имя?
От количества патоки в ее голосе Ольгу слегка затошнило, и она поспешила отвернуться от Мориса – который по-прежнему сидел с ней рядом и… не чесался! Вот прохвост, ему удалось справиться с ее проклятием за какие-то жалкие минуты! Или это она ослабла от нервов. Все ж не каждый день убегаешь от жениха через окно.
Чтобы успокоиться и отвлечься, она завела беседу с Элизой. Вроде бы та была не слишком увлечена своей книгой, а глупую болтовню Фифы вообще пропускала мимо ушей.
– Не знаешь, почему нас тут так мало?
– Не знаю. Я видела, всех остальных отправляли в аудиторию на первом этаже. Только нас почему-то к самому доктору Курту.
– Герр Вахтер?
– Да. Он суровый, но добрый. Тут вообще такие милые люди! Ты видела герра Рихарда?
– Эм… ага, – кивнула Ольга, не желая разбивать приятные иллюзии.
Раз Элиза не поняла, что Рихард не живой человек, а умертвие, пусть так и остается. Мало кто способен не завизжать и не упасть в обморок при виде нежити.
Больше ничего сказать Ольга не успела, потому что совсем рядом послышался знакомый чарующий голос:
– Доброго дня. Я успел?
Подняв взгляд, Ольга с ощущением «вот и обещанный подвох, можно больше не тревожиться» увидела горбуна в капюшоне и маске, закрывающей верхнюю половину лица.
– С твоей стороны очень мило было бы опоздать, – процедил Морис.
– Ну извини, – без малейшего раскаяния развел длинными руками горбун.
– Не извиню, даже не мечтай, – фыркнул Морис. – Но так уж и быть, представлю тебя самым симпатичным девушкам этого скучного заведения. Ренар Соланж, адепт заумных наук, мой дальний родственник.
– Очень дальний. Почти не родственник, – уточнил горбун.
– Он гений, а потому зануден, скучен и сер. А, и еще – урод. Но вы не обращайте на это внимание. Лучше вообще не обращайте на него внимание. Он стесняется и заикается, а еще у него…
– У моего не-родственника недержание змеиного языка. Простите этого придурка, он постоянно несет чушь. Даже не представляю, как ты собираешься сдавать экзамены.
– Уж всяко получше тебя, Зай…
– З-заткнис-сь, с-сделай милос-сть, – гневно прошипел горбун, и Ольга невольно поежилась.
От него отдавало чем-то странным, какой-то незнакомой, но безумно интересной и манящей силой – на вкус-запах она напоминала хорошо проперченное копченое мясо с нотками яблоневого дыма.
– Ха! – с совершенно довольным видом сказал Морис, словно одержал победу в старом споре.
На это горбун – Ренар Соланж – лишь повелплечами, правое из которых было выше левого, и сбросил капюшон. Теперь Ольга наконец-то смогла разглядеть его получше и убедиться: да, урод. Особенно по контрасту с Морисом. Даже удивительно, как могут быть люди настолько противоположными! Морис – высокий, широкоплечий, с идеальными пропорциями атлета и такими же идеальными чертами классической статуи. Правда, в отличие от мраморных статуй – довольно смуглый, черноволосый, с живой мимикой и вообще удивительно яркий. Ренар же – тощий, весь изломанный, с крючковатым носом и ассиметричным ртом, весь какой-то бесцветный – и стянутые в хвост пепельно-серые волосы, и бледная кожа, и узкие почти белые губы. Единственной яркой деталью в его облике были глаза, блестящие в прорезях белой полумаски. Разные. Черный и желтый.
Как у Мориса.
Ольга даже перевела взгляд с одного на другого, чтобы убедиться: ей не показалось. Только у Мориса черным был левый глаз, а у Ренара – правый.
Тайна. Здесь определенно какая-то тайна. Похоже, учеба в Академии обещает быть крайне интересной!
– Мефрау Ольга. Я же говорил, что мы скоро встретимся снова, – сказал горбун, становясь на одно колено и целуя ей руку.
То ли от прикосновения (его магии, только магии!), то ли от глубоких бархатных обертонов его голоса по всему телу побежали мурашки.
– Вы знакомы? – скривился Морис, и тут же в его глазах вспыхнул алчный огонек.