— Неправда! Вы нагло лжете, будьте вы прокляты! София так разъярилась, что лицо ее налилось кровью, и она не замечала, что, говоря, брызжет слюной.
Райдер, ожидавший всего, чего угодно, но только не такой безумной вспышки гнева, продолжал сидеть рядом с Софией, но брови его недовольно сдвинулись к переносице. А где же обычное хладнокровие Софии, дразнящие улыбки и колкие замечания? Он был удивлен таким поведением и немного растерянно смотрел на девушку. Между тем она понемногу пришла в себя, и вот уже в глазах появилось знакомое ему холодное равнодушие, а на лице обычная маска, и губы растянулись в циничную улыбку. Поправив испорченную рубашку, София медленно стала застегивать пуговицы блузки, в смятении думая: «Видел ли он синяки и кровоподтеки? Господи, только не это, прошу тебя!» Закончив возиться с застежкой, София поднялась с земли, поправила юбку и, уперев руки в бока, сказала:
— Грязный ублюдок. Черт, зачем только ты сюда приехал?
— Мое мужское самолюбие не может смириться с вашей вызывающей наглостью.
— Ничего удивительного. Все вы, мужчины, возомнили себя центром Вселенной, все вы одинаковы.
— Вы в этом уверены?
— Вы не имели права делать то, что вы только что сделали.
— Мне хотелось застать вас врасплох и посмотреть на то, как вы будете реагировать. Признаться, вы меня изумили, разоравшись, словно старая дева, которую ущипнули за тощий зад. Что ж, в непредсказуемости ваших реакций нет ничего плохого, и я постараюсь обнаружить еще какие-нибудь черты вашего характера, если вы мне позволите, конечно.
— Достаточно, Райдер, хватит развлечений.
— Да что вы, София! Я даже еще и не начал развлекаться! У меня, кстати, имеется к вам вопрос: почему вы дали отставку лорду Дэвиду? Выгнали его из своего гарема?
— Гарема? По-моему, гаремы заводят себе мужчины.
— Не важно, смысл от этого не меняется. Так почему же, София?
Девушка не ответила, а, пожав плечами, отвернулась от него и стала смотреть на море. Наконец она произнесла тихим голосом:
— Он мне наскучил. У лорда Дэвида тело мужчины, а ум — мальчика. И он заботится только о себе, о своих удовольствиях. Я устала от него.
— Это неправда, София, и вы это знаете.
— Что заставляет вас так думать?
— Я проницательный человек. Может быть, вы намекаете на то, что расстались с лордом Дэвидом из-за меня, но не хотите говорить об этом прямо? Я, помнится, поставил вам условие: если между нами и возникнут какие-нибудь отношения, то только в том случае, если я буду единственным мужчиной в вашей жизни.
— Да, я помню ваше условие.
— Тогда что вы скажете насчет Оливера Сассона? Вы и его лишите вашего общества?
София не ответила, раздраженно передернув плечами.
— Повторяю, я не стану вашим любовником, пока вы не избавитесь от своих воздыхателей.
— Мне кажется, вы несколько перегибаете палку, Райдер, и требуете от меня чересчур многого. В конце концов почему вы требуете? Вы должны просить меня на коленях, чтобы я снизошла до вас, позволила вам любить меня.
Райдер рассмеялся, громко и весело.
— София, позвольте мне внести ясность в этот вопрос. Вы, спору нет, обладаете хорошеньким личиком, хотя и портите его этой мерзкой краской, но поймите меня правильно: среди женщин, которые отдавались мне, были такие красавицы, что ваша внешность, по сравнению с их внешностью, все равно что обычная стекляшка рядом с бриллиантом. В вашей внешности нет ничего выдающегося. Ваше тело, вернее, то, что я смог увидеть, достойно похвалы, однако это не значит, что вы, имея неплохие ножки и стройный стан, будете командовать мной. Красивые формы это, конечно, неплохо, но права властвовать они вам не дают. Я не собираюсь томиться в ожидании, пока вы спите чуть ли не с каждым мужчиной в округе. С другой стороны, я ведь уже не мальчик и не бегаю за каждой юбкой в надежде добиться благосклонности. Я взрослый человек, София, и я давно уже выработал определенные правила в отношении прекрасного пола.
— Давно? Сколько же вам тогда лет, Райдер? Двадцать пять или двадцать шесть?
— Свой первый сексуальный опыт я имел в возрасте тринадцати лет. А вы?
София молчала, и в глазах девушки Райдер заметил еле сдерживаемый гнев. Похоже было, что она раздумывает, стоит ли ей накинуться на него с кулаками, но вот гневное выражение исчезло, и ему на смену пришли равнодушие и ироничная, всезнающая улыбка, которую Райдер успел возненавидеть.
— Итак, мисс Стэнтон-Гревиль, — заявил он, — избавьтесь от своих старых любовных связей, в противном случае вам ни за что не удастся заманить меня к себе в постель. И учтите, у меня уже начинает пропадать к вам интерес.
— Хорошо, — сказала София, — будь по-вашему. Я больше не буду встречаться с Оливером, обещаю вам. Приходите сегодня в домик у моря в девять вечера, договорились?
— А как насчет других?
— А больше никого и не осталось.
— Вас следует понимать так, что Чарльза Грэммонда вы уже предупредили о разлуке?
— Да, предупредила.
Пока Райдеру никак не удавалось взять над Софией верх, она умело избегала его цепкой хватки, и единственный способ подчинить девушку себе состоял, с его точки зрения, в том, чтобы захватить ее врасплох, как он недавно сделал, поймать ее тогда, когда она этого меньше всего ожидает. Он поднялся и встал рядом с Софией. Ничего не говоря, он долго смотрел на нее, потом порывисто обхватил девушку за плечи и притянул к себе.
— А ты знаешь, София, здесь очень уютное местечко. Ты не боишься, что я захочу сейчас проверить, действительно ли ты такая сладкая на вкус, как говорят? Он наклонился к ней и хотел поцеловать в губы, но она неприязненно отстранилась, и поцелуй был запечатлен на подбородке. Райдера это ничуть не смутило; он весело улыбнулся и, обняв девушку за бедра, поднял ее высоко в воздух.
— Сейчас же отпусти меня, — потребовала София. Голос у нее был спокойный, глаза смотрели на Райдера равнодушно и холодно, но он продолжал улыбаться и в ответ на ее слова лишь крепче прижал ее к себе и сказал:
— Не бойся, я не собираюсь овладеть тобой здесь. Я вовсе этого и не хочу. Мое единственное желание — проучить тебя. Ты заслуживаешь наказания, и ты будешь наказана, не сомневайся. Тебе, между прочим, и хорошая порка не помешала бы.
Райдер решительно направился со своей ношей к берегу моря, и София, мгновенно догадавшись о намерениях своего мучителя, начала яростно брыкаться, пытаясь вырваться из его сильных рук, но безуспешно. Он зашел в воду по пояс и, не обращая ни малейшего внимания на истошные вопли, игнорируя маленькие крепкие кулачки, колотившие по его груди, поднял девушку над собой и бросил в море. София упала на спину, беспомощно взмахнула руками, и, прежде чем ее прелестная головка скрылась под водой, Райдер зло крикнул на прощание:
— Поплавай немного, чертова кукла! Когда София вынырнула, он добавил:
— И не серди меня, иначе последует очередное наказание. Ты меня поняла, София? Я всегда веду себя как положено джентльмену, если только обстоятельства не вынуждают меня отступить от правил. Поэтому советую тебе в моем присутствии держать себя скромнее, а не показывать характер, словно строптивая необъезженная лошадь.
Дав девушке этот добрый совет, Райдер развернулся и пошел туда, где стоял его конь. Вскочив в седло, он оглянулся на Софию: она, подобрав юбки и шатаясь, пробиралась по воде к берегу; вдруг девушка оступилась и упала, плюхнувшись лицом в воду, однако быстро встала и погрозила Райдеру кулаком. В ответ на ее молчаливую угрозу Райдер громко рассмеялся, тронул поводья и поехал в противоположную от Софии сторону. Отъехав несколько ярдов, он остановился, обернулся к девушке и громко прокричал следующие слова:
— Сегодня вечером в девять часов! Не вздумай опоздать и проветри как следует помещение!
София медленно шла по дорожке, ведущей к домику у моря. Недалеко от домика ее поджидал Тео Берджес, и девушка остановилась и пожаловалась: