— Кто там, Джеймисон?
— А-а, мистер Холлис! Тут явились какие-то двое, ехали на облучке экипажа, рядом с кучером. Женщина хочет видеть графа… Вот я и думаю…
Мистер Холлис быстрым, внимательным взглядом окинул Софию и посторонился, чтобы она могла войти.
— Прошу вас, мэм, входите, и мальчик тоже. Скверная погода, не правда ли? Я вижу, вы сильно промокли и замерзли. Джеймисон, забери багаж.
— Это кто? — шепотом спросил Джереми у сестры. — Это граф?
— Не знаю, — прошептала София.
— Как чудно все!
Они вошли в просторный холл, освещенный множеством свечей, укрепленных на большом канделябре, стоявшем посередине. Пол был выложен черно-белыми мраморными плитами, на стенах висели картины, а около камина, по бокам от него, красовались богатые коллекции старинного оружия. София вспомнила холл в Фоуи, в котором также имелись и канделябр, и картины, но не такие роскошные, как здесь. Райдер не предупредил ее о том богатстве, которое ждало ее в Нортклифф-холле, и София немного растерялась от раскинувшегося перед ней великолепия. В холле толпилось неимоверное количество женской прислуги и лакеев, с любопытством смотревших на странных гостей и громко перешептывавшихся за их спинами.
Мистер Холлис провел Софию с братом через холл по широкому коридору в небольшую комнатку, где горел камин и было тепло и уютно, и сказал:
— Я сообщу о вашем визите графу. Простите, как ваше имя, мэм?
София, собрав все свое мужество и понимая, как дико должны прозвучать ее слова, произнесла твердо:
— Сообщите графу, что к нему приехали его невестка со своим братом.
В темных глазах мистера Холлиса появился блеск, но больше он никак не выказал своего удивления, если таковое и имелось.
— Понятно. Прошу вас, располагайтесь здесь, снимите ваши мокрые плащи и погрейтесь у камина. Я сейчас же доложу графу, и он, я уверен, примет вас без промедления.
Мистер Холлис оставил гостей одних, и София, немного осмелев после его ухода, с любопытством осмотрелась. Комната, в которой они находились, была со вкусом обставлена мебелью, обитой неяркой бледно-зеленой тканью; по виду комната походила на будуар и, видимо, таковым ранее и являлась; недалеко от камина стоял туалетный столик, у вертящегося кресла на полу лежали стопки книг, бархатные портьеры на окнах были плотно задернуты. Несмотря на зашторенные окна и затопленный камин, в комнате было довольно холодно. София уже успела позабыть английский холод и переносила его с трудом, так же как и Джереми. Закончив осмотр комнаты и заметив наконец мерзнувшего в мокром плаще брата, София, отругав себя за невнимательность, быстро раздела Джереми и усадила мальчика у камина, потом разделась сама и тоже присела погреться у огня.
— Ты хорошо держалась, Софи, — похвалил Джереми, — я бы так не смог. Я так боялся, что слова не сумел бы вымолвить.
— Не могли же они просто взять и выставить нас. Хотя…
София пожала плечами и не стала строить предположения насчет возможных вариантов встречи: эта тема была ей не очень приятна.
Неожиданно отворилась дверь, и в комнату стремительно вошла, почти вбежала, высокая девушка с густыми вьющимися волосами золотисто-каштанового цвета и ярко-голубыми глазами. Точно такие же глаза были и у Райдера.
— О-о! Это вы? Я видела, как вы слезали с облучка. Какие же вы мокрые и, наверное, несчастные! И какой противный дождь, он так мне надоел! Ой, извините, я не представилась: меня зовут Синджен, я сестра графа. А вы кто?
София улыбнулась этой симпатичной девушке, которая оказалась совершенно такой, какой ее описывал Райдер: славной и необыкновенно дружелюбной, и сделала шаг ей навстречу:
— Я София Стзнтон-Гревиль, вернее, меня так звали раньше. А теперь у меня другое имя — София Шербрук, я жена Райдера. А это мой брат Джереми.
Синджен эта новость так потрясла, что она не нашлась, что ответить, и молча стояла, разглядывая странную незнакомку в мокром платье, более коротком, чем полагалось, дрожавшую от холода и выглядевшую почти девочкой, и ее брата.
— О Боже, так это правда? — спросила наконец Синджен. — Верится с трудом, ну и ну! Райдер женился! Подумать только! Я в себя не могу прийти от удивления. Я никогда и не думала, что Райдер женится, около него увивалось столько красивых женщин…
— Помолчи, Синджен, — прозвучал громкий голос.
«О Господи, это граф!» — подумала София и боязливо взглянула на вошедшего в комнату человека. Перед ней действительно стоял граф собственной персоной, высокий, стройный и сильный человек с черными как смоль волосами, такими же черными глазами и смуглой кожей. Он ничем не походил ни на Райдера, ни на Синджен. Он выглядел строгим, серьезным и даже жестким, и София с опаской ожидала от него выговора или чего-нибудь в этом роде.
Дуглас Шербрук внимательно оглядел свою невестку с ног до головы, запоминая мельчайшие детали: выражение лица, испуганный взгляд и гордо вздернутый подбородок, рост, фигуру, одежду и многое другое. Потом он совершенно неожиданно улыбнулся, и улыбка сразу изменила его лицо, оно перестало быть строгим и жестким. Джереми даже позволил себе вздох облегчения.
— Прошу простить мою сестру и ее любопытство, — дружелюбно произнес граф. — Вместо того чтобы помочь, она накинулась на вас с вопросами. Могу себе представить. Нехорошо, Синджен. Я — брат Райдера, Дуглас Шербрук, граф Нортклифф, прошу любить и жаловать. И милости просим к нам, в Нортклифф-холл.
— Меня зовут София, а это мой брат Джереми. Райдер остался на Ямайке, чтобы закончить кое-какие дела. Он собирался вернуться в Англию так скоро, как только позволят обстоятельства. Все оказалось довольно сложно и запутанно, — ответила София и замолчала, не в силах больше вымолвить ни слова. Вместо дальнейших объяснений она открыла ридикюль и, вынув из него письмо Райдера, подала его графу.
Дуглас Шербрук улыбнулся, принимая письмо, и предложил своим гостям садиться, а Синджен послал за экономкой, добавив при этом:
— И помоги, если понадобится, миссис Пичем. Попроси, чтобы подали чай и пирожные, и поторопись, пожалуйста, наши гости устали с дороги.
— Хорошо, Дуглас, — ответила графу довольная Синджен и обратилась к гостям: — А вот еще про вас узнает Аликс, это моя невестка, и…
— Брысь отсюда, болтушка! — прикрикнул на Синджен граф, и девушка поспешно удалилась, при этом умудрившись дружески подмигнуть Софии.
— Вы должны извинить Синджен, — попросил граф, — она такая неугомонная! И никто никогда не занимается ее воспитанием!
— Синджен очень симпатичная, пусть говорит, что ей вздумается, я не возражаю, — сказала София.
— И я тоже не возражаю, — добавил от себя Джереми.
— Признаюсь, что и я не хочу быть с ней слишком строгим. Прошу меня простить, я займусь чтением письма.
Распечатав конверт, граф принялся читать послание Райдера.
София не имела никакого понятия о том, что написал брату ее муж, и весь путь от Ямайки до Англии изнывала от желания узнать содержание письма. Однажды она даже чуть не решилась нагреть сургучную печать над пламенем свечи и распечатать письмо, но вовремя одумалась и теперь была рада этому, потому что граф, конечно, заметил бы, что конверт уже вскрывали, и мог принять ее за мошенницу. София даже на миг представила, как рассерженный граф указывает ей на дверь, и от этой картины у нее все похолодело внутри. Отбросив подобные глупые мысли, София стала следить за выражением лица Дугласа Шербрука, читавшего очень медленно и вдумчиво. Когда он, прочитав до конца длинное послание брата, посмотрел на его жену, взгляд его смягчился, а в черных глазах появился веселый огонек. София обрадовалась, заметив, что письмо произвело на хозяина замка благоприятное впечатление, и впервые за все время немного расслабилась.
— Райдер пишет о том, что на Ямайке кое-кто едва не довел до успешного конца одно грязное дело, — сказал граф.
— Да, я знаю, — тихо заметила София, надеясь в душе, что муж никак не упомянул ее в связи с этим «грязным делом».
— Мой брат также просит меня, чтобы я называл вас Софи, а не София; по его мнению, имя София более подходит какой-нибудь гордой русской царице, в чьих жилах течет холодная кровь, но никак не вам. Он пишет, что вы очень эмоциональны и необыкновенно обаятельны.