А сейчас Джина сама зачем-то подняла этот щекотливый вопрос! И все из-за Джека! Это он выбил ее из колеи. Да и вообще, о чем она только думала, соглашаясь завтра с ним встретиться?
Она все еще ломала голову над этим вопросом, когда герцогиня с Марией садились в лимузин, но прежде чем водитель завел мотор, бабушка высунулась из окна:
– Не перенапрягайся, Юджиния. Беременность истощает силы, особенно в первые месяцы, так что не удивляйся, если станешь уставать гораздо сильнее обычного.
– Пока все нормально. Даже по утрам не тошнит и… – Замолчав на полуслове, Джина обернулась, ища, по какому бы дереву постучать, и остановила свой выбор на одном из растущих у входа в «Плазу» кустов. – Только грудь распухла и соски зверски болят. – Пытаясь ослабить напряжение, Джина повела плечами. – Можно подумать, что им уже осточертело это платье и они просятся на свободу.
– Бог ты мой, Юджиния! – Герцогиня метнула убийственный взгляд на сидевшего с каменным лицом водителя. – Давай продолжим этот разговор завтра, хорошо?
Кивнув, Джина наклонилась и поцеловала бабушку в щеку, вдыхая с детства знакомый аромат лаванды и накрахмаленного воротничка.
– Не забудь перед сном выпить лекарство.
– Юная леди, я еще не совсем выжила из ума и вполне в состоянии без напоминаний справиться с двумя таблетками.
– Как скажите, мэм. – Старательно изобразив смирение, Джина повернулась к ставшей им с Сарой второй матерью женщине: – Мария, ты же побудешь пока у бабушки? Я вернусь через пару часов и вызову для тебя машину.
– Не торопись, дорогая. Мы с la duquesa выпьем чаю и обсудим, как хорошо ты потрудилась, организовав такую великолепную свадьбу.
– Да, все действительно получилось неплохо.
Мария широко улыбнулась:
– Chica, а разве могло быть иначе?
Окрыленная такой похвалой, Джина вернулась в «Плазу». Большинство гостей уже разошлись, и, как она сразу же с облегчением убедилась, внимательно осмотревшись по сторонам, в том числе и один заявившийся без приглашения излишне навязчивый дипломат. Вот о чем она только думала? Нужно было сразу же вежливо выставить его за дверь. Может, хоть это его чему-нибудь научило и хоть как-то отразилось на не в меру раздутом самолюбии? А может, и нет.
Он же так и не смог понять, почему она и слышать не хочет о браке. Как и герцогиня. Джина знала, что и бабушка, и Сара готовы поддержать любое ее решение, но при этом ясно видела, что ни та, ни другая не понимают, почему она так яростно борется за свое одиночество.
А на самом деле все было очень просто. В первую очередь Джина думала о ребенке. Пусть на первый взгляд богатый красивый и при желании чертовски очаровательный Джон Харрис Мэйсон и казался отличной кандидатурой на роль мужа, но Джина успела уже кое-что о нем узнать и заглянуть чуть глубже ему в душу.
Каждая история и журнальная статья, повествующая об очаровательном дипломате, не забывала намекнуть, что Джек похоронил сердце вместе с молодой женой, с которой начал встречаться еще в школе и сыграл свадьбу на следующий же день после того, как они оба окончили Гарвард. Судя по всему, Катрина Мэйсон была такой же умной, спортивной и политически подкованной, как и ее муж.
И где-то в глубине души Джина отлично понимала, что никогда не сможет побороть призрак потерянной возлюбленной. И дело не в том, что у нее нет своих достоинств. Может, герцогство Карленбургское и превратилось лишь в краткую сноску в учебниках истории, но бабушка до сих пор свободно вращалась в высших кругах, на равных беседуя с президентами и монархами всех мастей, и она настояла, чтобы ее внучки получили соответствующее образование. Джина окончила Барнард-колледж с вполне приличными оценками, но, к сожалению, во время учебы ее больше всего занимали вечеринки, а уж к политике ее вообще никогда не тянуло.
Но ради Джека она наверняка смогла бы изучить и эту науку. На самом деле в те сумасшедшие выходные она даже всерьез над этим задумалась, потому что даже с ее непритязательными требованиями и незамысловатым подходом к жизни и любви Джине еще никогда не доводилось встречать такого интересного, завораживающего, да и просто горячего мужчину, как Джек Мэйсон.
Но все мечты о муже-дипломате сгорели синим пламенем, стоило ей только узнать о ребенке. У нее просто физически не получится одновременно погрузиться и в политику, и в замужнюю жизнь, да при этом еще и стать хорошей матерью. Джина чувствовала себя так, словно из последних сил бежит перед паровым катком. Ладно, как бы там ни было, сейчас у нее есть лишь одна задача. Доказать, что она вполне в состоянии позаботиться и о себе, и о ребенке.