— Да? — удивилась Зенка. — Я его не помню.
В этом не было ничего удивительного, так как в прошлом году ей было только семнадцать и ее отправили спать вместе с другими малолетками.
— Так что случилось? — с любопытством повторила Зенка.
— Король не мог танцевать из-за поврежденной ноги, — медленно заговорила Вильгемина. — Мне стало его жаль, и я решила побеседовать с ним.
Она сделала паузу, и в ее глазах вспыхнул злобный огонек.
— Я на мгновение отвернулась и тут же услышала, как он сказал мужчине, стоявшему рядом с ним: «Уберите от меня эту толстую фрау! Меня от нее уже тошнит».
Зенка прикусила губу, чтобы не расхохотаться.
— Как он нехорошо повел себя, — с трудом проговорила она.
— Он говорил по-каранийски, — мрачно продолжала Вильгемина. — Наверное, думал, что я ничего не пойму, но ошибся. Я дала клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах не скажу ему ни слова.
— Тебя можно понять, — согласилась Зенка, подумав, однако, что нельзя осуждать короля Миклоша. Ей было легко представить, как навязчиво и бесцеремонно держалась Вильгемина, оказавшись в обществе неженатого монарха.
— С тех пор я многое узнала о короле Миклоше, — продолжила мстительная Вильгемина.
— Что же?
— Он устраивает оргии — да, самые настоящие оргии — в своем замке в Карании.
— Что за оргии? — заинтересовалась Зенка.
— Точно не знаю, — неохотно созналась Вильгемина. — Кузен Фредерик что-то говорил об этом, когда гостил у нас на Рождество.
— Как можно верить тому, что говорит кузен Фредерик? — возмутилась Зенка. — Он и его жена-сплетница специально сочиняют всякие небылицы. Им доставляет удовольствие ссорить людей друг с другом.
— А я ему верю, — упрямо возразила Вильгемина. Чувствовалось, что ей доставляло удовольствие распространять слухи о короле Миклоше.
— Я читала об оргиях, которые устраивали древние римляне, — задумчиво сказала Зенка. — Сначала они напивались до беспамятства, а затем сбрасывали с себя все одежды. Но если в замке короля Миклоша так же холодно, как в нашем дворце в Шотландии, то не понимаю, кому такая оргия может доставить удовольствие.
Однако Вильгемину не интересовали подобные тонкости. Она продолжала гнуть свою линию:
— Говорят, у него уйма любовниц.
— Ничего удивительного, — равнодушно отозвалась Зенка, наблюдая, как принц Уэльский увивается за одной из своих родственниц. Даже в Шотландии все знали о его похождениях, а уж в Лондоне о них не говорил только ленивый.
Вильгемина почувствовала, что Зенка потеряла интерес к разговору о злополучном короле Миклоше, но решила рассказать сплетни до конца.
— Кузен Фредерик и принц Кристиан как-то раз говорили о нем.
Можно было не сомневаться в том, каким образом Вильгемине стал известен их разговор: наверняка она подслушивала, согнувшись в три погибели, у замочной скважины. Зенка хорошо знала, что кузина свое свободное время проводила именно таким образом.
— Кузен Фредерик сказал: «Интересно, куда подевалась Нита Лоплакова? Вот уже год о ней ничего не слышно. Жаль, она самая соблазнительная из русских балерин». «У нее бурный роман с королем Миклошем», — ответил принц Кристиан. «Вечно ему достается самое лучшее, — сказал кузен Фредерик. — Я сам намеревался поухаживать за ней».
Вильгемина сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и Зенка быстро сказала:
— Я ни разу не видела Ниту Лоплакову, но очень сомневаюсь, что она позволила бы кузену Фредерику ухаживать за собой.
С этими словами Зенка, которой уже наскучило общество желчной и мелочной кузины, демонстративно отвернулась от Вильгемины и обратилась к герцогу Эдинбургскому, любовавшемуся зрелищем фейерверка.
— Не правда ли, кузен Альфред, день сегодня прошел великолепно?
— Рад слышать, что тебе понравилось, — ответил тот. — Боюсь, что королева утомлена, но уверен: ей было очень приятно услышать добрые слова в свой адрес.
— Вы правы, — вступила в разговор принцесса Виктория, стоявшая рядом. — Мама сказала мне, что не ожидала получить такой ворох поздравительных писем и телеграмм и глубоко тронута.
В этот момент Вильгемина открыла рот, чтобы тоже подключиться к разговору, и Зенка поспешно отошла к другим гостям.
Почти все присутствующие в зале приходились ей родственниками. Каждый был рад ее обществу, но сегодня, как никогда, Зенке не хватало родителей.
Английской принцессе Полине, ее матери, было восемнадцать лет, когда она вышла замуж за венгерского принца Ладислава. Полина и Ладислав безумно любили друг друга и души не чаяли в своей единственной дочери, но шесть лет назад этому счастью пришел конец: Полина и Ладислав погибли в результате взрыва бомбы, брошенной анархистом.
Герцог Стирлингский, близкий друг принца Ладислава и крестный отец Зенки, стал опекуном девочки и увез ее к себе в Шотландию.
Вначале Зенка сильно грустила по Венгрии и скаковым лошадям, к которым привыкла с детства, но герцог и его супруга окружили девочку таким вниманием и заботой, что Зенка полюбила Шотландию и своих приемных родителей.
Однако два года назад герцогиня умерла и герцог женился вновь. Новая жена сразу же невзлюбила Зенку.
Кэтлин — так звали новую герцогиню — была значительно моложе мужа и в свои тридцать пять лет считалась весьма привлекательной особой. Выходя замуж, Кэтлин рассчитывала стать первой красавицей герцогства, однако этому не суждено было сбыться: на ее пути неожиданно встала юная воспитанница герцога.
От матери-англичанки Зенка унаследовала тонкие черты лица и милый прямой носик, а от отца-венгра — ярко-рыжие волосы и огромные, в пол лица, темно-зеленые глаза. Раз взглянув на девушку, люди уже не могли отвести глаз от ее лица и точеной фигурки, напрочь забывая о присутствующих рядом других женщинах, в том числе, конечно, и о тщеславной герцогине.
Кэтлин возненавидела Зенку с первой минуты знакомства, и ее злобу только разжигало то обстоятельство, что Зенка как особа королевских кровей имела право на особые почести и привилегии, на которые не могли рассчитывать герцог и герцогиня Стирлингские.
На торжества в Лондон супруги и Зенка прибыли вместе, но девушка сразу же отправилась в Букингемский дворец, а герцогу и герцогине пришлось довольствоваться своим довольно унылым домом на Ганноверской площади.
Зенка была приглашена на обеды и ужины, которые королева давала для членов своей семьи, и герцогиня страдала от одной только мысли, что ее падчерица будет вращаться в кругу наследных принцесс. Герцог и герцогиня тоже получили приглашение полюбоваться фейерверком, но Кэтлин понимала, что этой милостью они обязаны Зенке, в жилах которой текла голубая кровь.
Когда фейерверк закончился, гости начали собираться в гостиной, чтобы побеседовать друг с другом и обменяться последними новостями.
Герцог Стирлингский, выглядевший очень внушительно в национальном шотландском костюме, подошел к воспитаннице.
— Ты не устала, Зенка? — спросил он, ласково улыбаясь девушке.
— Немного, крестный, — призналась Зенка. — А вы уже собираетесь уходить?
— Кэтлин устала, — пояснил герцог. — День сегодня выдался долгий.
— Я думаю, что королева тоже утомлена, — заметила Зенка. — Она лишь несколько минут провела на балконе, любуясь фейерверком, и тут же ушла.
— Ничего удивительного, — сказал герцог. — Королеве и завтра день предстоит напряженный. Ты собираешься сопровождать ее в Гайд-парк?
— Конечно. Там же будут играть военные оркестры, запустят воздушный шар и уже приготовлено угощение для тридцати тысяч школьников.
— Да, такое зрелище ни за что нельзя пропустить, — рассмеялся герцог. — А в Виндзор ты тоже собираешься ехать?
— Ни в коем случае, — заверила Зенка. — Как только королева покинет Лондон, я сразу же приеду домой.
— Отлично, приезжай поскорее, — улыбнулся герцог и взглянул на подошедшую к ним в этот момент супругу.
По случаю праздника герцогиня надела на себя все фамильные драгоценности и, по мнению Зенки, стала напоминать рождественскую елку. В поджатых губах и колючем взгляде сквозило явное недоброжелательство: Кэтлин была, как всегда, недовольна своей воспитанницей.