Ещё через минуту в боевую рубку, на ходу натягивая штаны, влетел взъерошенный человек. Обвел экраны полубезумным взглядом, увидел приближающийся буксир и, едва не подпрыгнув, истошно завопил:
— Лево на борт!!! Левый двигатель — стоп, правый — самый полный!
С трудом подавив раздражение от того что ей орут прямо в сенсорную матрицу, Конго выполнила приказ, вставая на циркуляцию.
— Ты почему курс не изменила?! — выдохнул человек, падая в кресло и утирая со лба выступившие капли пота, когда она прошла в каком-то десятке метров от отчаянно сигналящего буксира, на палубе которого с белыми как мел лицами металась команда.
Странно, и чего он так испугался? Да она бы даже корпус не поцарапала, раздавив эту букашку. Даже при отключенном волновом поле.
— Не получила соответствующего указания.
Человек тихо выругался, простонав:
— Вот же бла́ндинка! А самой сообразить не судьба?
Конго невольно удивилась. Ведь он до сих пор не видел её аватару. Тогда откуда ему известно, что цвет волос у неё действительно белый? Неужели та самая загадочная человеческая интуиция?
— Опасность отсутствовала, — ответила она равнодушно. — Прочность моего корпуса позволяет проходить даже паковые льды, не активируя волновое поле.
Человек выругался ещё раз, куда громче.
— Приказываю строжайше соблюдать ППСС* при движении в небоевой обстановке, даже если опасность повреждений отсутствует. — Он вскинул голову к потолку, словно рассчитывая встретиться с ней взглядом. — Как поняла?
Очередной бессмысленный вопрос.
— Принято: строжайше соблюдать ППСС*.
Словно она могла забыть или проигнорировать распоряжение хозяина.
*ППСС — правила предупреждений столкновений судов на море.
Эпизод III. Аватар
По приходу в порт человек куда-то умчался и пропал на целые сутки, оставив её в руках инженерной бригады, которая расползлась по всему внутреннему объёму, вновь опутывая датчиками и сканируя всё, до чего могла дотянуться.
Зато, когда они, наконец, закончили, то собрали не только свои корявые поделки, но и сняли всё оборудование, оставшиеся от изучавших её в доке военных. Так что Конго им была почти благодарна.
А грязь и сломанные кое-где защитные панели… Ну, за проведенное у людей время она уже научилась приводить себя в порядок после нашествий. Благо ремонтно-восстановительные системы под блокировку не подпадали.
Человек вернулся как раз, когда инженеры грузили последние ящики в стоявший у трапа фургон.
— Ну что? — задал он вопрос главному бригады. Толстому, какому-то потертому негру в оранжевом жилете.
— Да всё с ней пучком, не переживай, кап-питан, — хохотнул тот, перекатывая во рту незажжённую сигару. — Глаза и руки друга ещё не делают мужа рогоносцем.
Человек дернул щекой и скривился, увидев оставшиеся на палубе пятна.
— Вы бы хоть прибрали за собой.
— Слышь, мы тебе не полотеры. Не нравится — пиши рапорт, пусть ищут других идиотов, согласных за такие гроши в потрохах туманника лазить, — набычился негр, на мгновение даже перестав двигать челюстью.
— Шеф, дерьмо яйцеголовых сразу сдадим? — окликнул его один из возившихся с грузовой дверью фургона, рабочих.
Негр отрицательно качнул головой.
— Нет, сначала с «Омахой» закончим, а то опять из графика вывалимся.
— Яйцеголовые уссутся, — словно предупредил рабочий.
— Да пусть хоть усрутся. — Негр равнодушно пожал плечами и, взяв у другого рабочего планшет, сунул его человеку:
— Подписывай, кэп, да мы поедем, не ты один такой.
— Баррдак, — в неизвестно чей адрес выдохнул человек, поднявшись в рубку.
Постоял, раскачиваясь с пятки на носок и о чем-то размышляя, наконец, по выработавшейся у него привычке, вскинул глаза к потолку:
— Слушай, нам нужно съездить в город.
— Нам? — Конго невольно бросила сканирующий импульс в сторону берега, чтобы убедиться, что имеющаяся у неё карта не устарела, и каналов здесь пока не прорыли.
— Ну… не нам, а… — человек замялся, словно пытаясь подобрать слова, — мне и твоей проекции, в смысле аватаре.
Конго беззвучно вздохнула. Люди почему-то всегда разделяли её-аватару и её-корабль, считая проекцию чем-то отдельным. Например, когда она стояла в доке, кто-нибудь из военных мог, бегая по её (её!) палубе, орать, требуя, чтобы к нему вышла проекция, а потом накинуться на неё с вопросом: «Ты где шлялась, тварь?!».
Впрочем, к тому, что люди и логика — понятия друг от друга бесконечно далекие, Конго уже почти привыкла.