— Вильгельминочка, дорогая, ты пришла в себя? — раздался воркующий голос Фоули, полный заботы и сопереживания. На миг мне даже почудилось, что это все сон, я ошиблась в своих предположениях, и Фоули обязательно мне сейчас же бросится на помощь. Но нет, развязывать меня мужчина не спешил. — Как ты себя чувствуешь?
Чувствовала я себя так паршиво, что и сказать ничего не могла. Открыла рот, и вместо слов вылетело лишь нечленораздельное мычание. Сил не было.
— Ну-ну, милая, держись! Сейчас будет получше, — ласково подбодрил меня мужчина и осторожно двумя пальцами коснулся моего подбородка, а потом резко дернул его вверх.
Затылок прошибла острая боль и огненной стрелой пронеслась вниз вдоль всего позвоночника. Кричать не хотелось, но громкий стон сам слетел с моих губ, а из глаз по щекам покатились слезы.
— Давай, Вильгельминочка, открой ротик, попей, дорогая, попей, — в лицо ударила струя горячего пара, и обоняние защекотал знакомый аромат целебных трав. Зрение же мне отказывало, в глазах белыми пятнам пульсировала боль, и картинка расплывалось от застывших на глазах слез. — Восстанови свои силы, давай, милая.
Губ моих коснулась чашка, и Фоули стал медленно вливать мне в рот ее содержимое. Губы послушно раскрылись, и на языке заплясал горьковатый, знакомый вкус теплого отвара. Я сделала первый неуверенный глоток и вскрикнула от жуткой боли, цепью с острыми шипами сковавшей мне горло. Тонкие струйки отвара тут же побежали моему подбородку и шее, но я покрепче зажмурила глаза и через силу заставила себя пить целебный отвар, ведь, сомнений не было, это был именно он.
Боль постепенно отступала, точно в океане после сильного шторма воцарялся тихий штиль, а в голове закрутилась вереница вопросов. Что происходит? Зачем Фоули держит меня на цепи и при этом поит целебным отваром. Где Ясмина? Она с ним заодно или нет? А я только хотела рассмотреть окружающую меня обстановку, как Саймон вновь заговорил.
— Умничка, — похвалил он меня и нажал на какой-то рычаг в стене. Цепь, удерживающая меня на вису ослабилась, ноги коснулись пола, но не выдержав массу собственного тела, я безвольно упала вниз на колени.
Тепло разливалось по моему телу, одновременно с этим расползалась и боль. В затылке пульсировало, а затекшие мышцы неприятно покалывало и их точно выворачивало наизнанку. При этом меня не переставала преследовать мысль об иллюзорности происходящего.
— Сейчас тебе станет значительно лучше, и мы наконец сможем спокойно поужинать, — приободрил меня Фоули, присаживаясь на корточки рядом со мной.
— Поужинать? — не поняла я и попыталась поднять голову наверх, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Да, дорогая, поужинать, — склонился надо мной мужчина, ласково провел ладонью по волосам, а потом резко ухватился за мой затылок, рукой притягивая мою голову ближе к его лицу, и со злостью выплюнул: — Мы же не хотим, чтобы ты так вот бездарно подохла, тварь? Не хотим?
От жесткой хватки его ладони у меня вновь из глаз выкатились слезы, а на губах застыл вымученный хрип.
— Каково это жить, Мина, зная, что по твоей вине погибло самое верное, самое лучшее, самое невероятное существо?
— Что? — хрипло произнесла я на выдохе.
— Мой друг, мой верный соратник и помощник. Он был беззащитен как младенец, а ты убила его, тварь! — срываясь на писк, выпалил Фоули, с ненавистью взглянул мне в глаза, еще раз дернул за волосы и вскочил на ноги. — Знай, его звали Эллиот. Ему было три года, когда из-за тебя его убили. Мой маленький ручной дракончик. Слышишь, дрянь, он не хотел тебе сделать ничего плохого! А ты убила малыша!
— Ты ненормальный, — качнула я головой, с трудом улавливая мысль мужчины. — Этот жирный откормленный пожиратель напал на меня!
— Нет, тварь! — замахнулся Фоули, чтобы отвесить мне смачную пощечину, но в последний момент отвел руку от лица. — Не провоцируй меня, ты мне нужна здоровой. И запомни, его звали Эллиот.
Важно кивнув своим мыслям, Фоули вновь встал на ноги и сделал от меня шаг назад.
— Ты больной ублюдок, — со злостью обронила я, приняв к сведению, что мужчине я нужна в здравии и в сознании.
— Нет, Вильгельминочка, это мне тебя жаль, потому что у тебя никогда не было настоящих и верных друзей. Таких как Эллиот. Хочу раскрыть тебе секрет, — тихо захихикал он, и смех его в этот раз показался мне каким-то нездоровым. — Он не хотел тебя убивать. Такой команды не было. Он просто. Пришел. Немного подкрепиться.
— О, это меняет дело, — с сарказмом в голосе выдала я.
— Вот теперь живи с этим и мучайся! — воскликнул на полном серьезе Саймон и выставил в мою сторону указательный перст. — Но я буду милостив. Могу пообещать, что долго терзаться муками совести тебе не придется. А заодно, ты поймешь, в чем разница, когда к тебе приходят с добрыми намерениями или пытаются сожрать живьем!