Как только Флори вышла из комнаты, Сара глянула на свое отражение в зеркале. Если свет сзади, то просвечивают контуры тела. Поскольку более плотных нарядов у нее нет, сделать ничего нельзя. Просто все время нужно прикрываться одеялом.
Она вышла из своей спальни, расправила плечи, вскинула голову и пошла по коридору.
Мистер Эстон на ее стук открыл дверь и отошел в сторону.
— Вашу кровать принесли, — сказал он.
Какой странный у него голос, не только интонация, но и сам тембр.
— Вы поете, мистер Эстон?
Он посмотрел на нее так, будто она рассудка лишилась.
— Я спросила из-за вашего голоса. У вас очень глубокий тембр. В нашем рождественском хоре много баритонов. Вы могли бы присоединиться.
Он покачал головой, и у нее возникло впечатление, что он считает ее странной, возможно, эксцентричной.
— Это очень хороший хор, мистер Эстон, — хмуро посмотрела на него Сара.
— Нисколько не сомневаюсь, но я не пою.
Сказать было нечего, не оставалось ничего другого, как войти в герцогские покои.
Шторы цвета индиго закрывали многочисленные окна, поднимавшиеся от пола к потолку. Стоявшая на возвышении кровать с четырьмя столбиками была задрапирована той же тканью.
На круглом ковре, прикрывавшем половицы из красного дерева, выткана широкая кайма с переплетающимися цепями цвета лаванды и индиго. Лаванда, в честь первого урожая, собранного в Чейвенсуорте, изображена на обивке мягких кресел у окна и вышита на покрывале цвета индиго.
Вдоль дальней стены стоял ряд шкафов с покрытыми сусальным золотом фасадами. На каждом была изображена сцена из истории Чейвенсуорта, начиная от закладки первых гряд лаванды до возведения самого здания. Позолота требовала постоянного внимания и деликатного ухода.
— Вы действительно намереваетесь провести ночь на этой сомнительной раскладной кровати? — раздался у нее за спиной голос Эстона.
— Если вы не позволите мне вернуться в свою комнату, — вполне дружелюбно ответила Сара.
— Вам нужно мое позволение?
Нравится ей это или нет, он ее муж. Но их союз будет руководствоваться не только его правилами, но и ее пожеланиями. Так она решила в те два дня, что провела взаперти у отца. Если мистеру Эстону это не нравится, он может просто уйти, оставив ее во вполне приемлемом положении замужней дамы, проживающей раздельно с мужем.
Однако одно дело принимать подобное решение в своей комнате, и совсем другое — в присутствии Эстона.
— Я думаю, было бы лучше начать брак традиционным способом, — сказал он.
Сара сжала руки перед собой. Как же она замерзла.
— Я не буду спать с вами, — ответила она.
Это станет предметом споров между ними? Он очень крупный мужчина, и хотя она выше большинства своих знакомых женщин, она слабее его. Он что, возьмет ее силой? Конечно, нет. Во время их первой встречи он вел себя как джентльмен. И в карете он был добр и достаточно вежлив. Но что, если в спальне все это исчезнет? И он окажется отвратительным и порочным типом?
— В Новом Южном Уэльсе, — на ходу сказал он, — аборигены не спят вместе, по крайней мере первые три ночи.
Сара, нахмурившись, смотрела на него. Она не знала, то ли удовлетворить свое любопытство, то ли оставить тему. Однако разговор с ним отвлечет ее от того, что он делает, а он раздевался. Он даже не подумал зайти за ширму, именно для этого установленную в углу. Нет, Дуглас Эстон был выше таких сантиментов. Он снял жилет, потом рубашку с такой беззаботностью, что Сара заподозрила, что это для него привычная ситуация.
— Вам вполне удобно раздеваться перед чужими женщинами, не так ли?
— Вы моя жена. Полагаю, вы должны привыкнуть к этому.
Гм, она не собирается к этому привыкать, что он ни говорил бы. Сара демонстративно отвернулась и уставилась на противоположную стену.
— Кто такие аборигены?
— Туземцы Нового Южного Уэльса. Это на другом краю света, в Австралии.
— Я знаю, где находится Новый Южный Уэльс, — сказала она. — Я довольно хорошо начитанна. Просто никогда не слышала термина «абориген».
— Их привычки не более странные, чем наш союз, ваша светлость.
— Не нужно ко мне так обращаться, — сказала она. — Просто леди Сара. Или миледи.
— Я предпочел бы Сару, — сказал он. — Несмотря на тот факт, что вы дочь герцога.
— Я ничего не могу поделать с обстоятельствами моего рождения.
— А если бы могли? Вы что-нибудь изменили бы? Или вы предпочли бы родиться в другое время? Например, служанкой Клеопатры?
— Почему я не могу быть самой Клеопатрой? — спросила она, глядя в зев камина.