Марлене показалось, что ее сердце перестало биться. Она задыхалась.
— Это решение господина Винтерборна?
— Господин Винтерборн здесь ни при чем. Звонил ваш муж, фрау Штритмайстер. Он сказал, что ваше заявление можно считать утратившим силу.
От негодования Марлена едва не потеряла контроль над собой. Но тут же ее мозг заработал с молниеносной быстротой и четкостью. Она произнесла как можно доброжелательнее:
— Мне страшно жаль, но произошло недоразумение. Я уезжала по делам на несколько дней и попросила мужа позвонить в другую фирму, чтобы аннулировать там мое заявление. Я сделала это, потому что очень надеюсь работать у вас.
— Вы надеетесь потому, что лично побывали у господина Винтерборна? — В вопросе прозвучала неприкрытая ирония.
— Конечно, нет. Я всегда мечтала работать в издательстве, которое занимается рекламными проектами. Мой супруг просто перепутал названия фирм. Могу я надеяться, что вы снова дадите ход моему заявлению?
Сотрудница отдела кадров после короткой паузы ответила утвердительно.
— Спасибо, — поблагодарила Марлена и повесила трубку.
Через пару дней она получила письмо из издательского дома Винтерборна, в котором сообщалось, что она принята, в конверте был и трудовой договор. Приступить к работе она должна с 1 февраля. Следовательно, у Марлены оставалась всего пара дней, чтобы подготовить Бернхарда. Она подписала контракт и немедленно отослала его обратно. Потом записалась к своему гинекологу: ей надо было подобрать другое средство предохранения, поскольку она окончательно решила отказаться от таблеток. Она поговорила также со своей матерью и попросила ее в течение какого-то времени забирать Андреа из школы и быть с ней до возвращения Марлены с работы — пока не появится место в группе продленного дня. Мать согласилась.
— Надеюсь, Бернхард одобряет твое решение? — спросила она в конце разговора.
— Одобряет, — коротко ответила Марлена, стремясь избежать объяснений.
В этот вечер Бернхард вернулся домой поздно. Раз в месяц он водил за свой счет рабочих своего предприятия в пивную. Он называл это заботой о персонале. Но при этом он так заботился и о себе, что на следующий день обычно мучился страшным похмельем.
Марлена уложила Андреа в постель, почитала ей на ночь и вернулась в кабинет Бернхарда. Там она перепечатала какую-то статью из журнала, чтобы потренировать лишний раз пальцы. Потом полистала рекламные брошюры издательства Винтерборна. Она должна быть во всеоружии, выйдя на работу.
Бернхард явился около одиннадцати. Марлена услышала, как в прихожей со звоном упала на пол связка ключей.
Через минуту он вырос в дверях кабинета и уставился на нее прищуренными глазами. Бернхард был пьян. Под мышками на его рубашке расплылись круги пота. Как всегда, когда она попадала в опасную ситуацию, Марлена чувствовала вокруг себя напряженную пустоту. Сейчас состоится бой, но на этот раз она к нему готова.
Бернхард ногой открыл дверь в кухню. Потом схватил Марлену за руку и потащил из комнаты к плите.
— Где ужин? — с трудом произнес он. — Я голоден.
— Но я не думала, что ты будешь ужинать дома.
— Не думала! Ну так подумай сейчас, чем меня накормить. — Он доплелся до холодильника, достал яйца, ветчину и молоко. — Сделай омлет!
— Сам делай свой омлет, — презрительно сказала Марлена и двинулась из кухни.
Бернхард схватил ее за руку:
— Сделай хоть что-нибудь на ужин, раз уж ты в постели ни на что не годна. Что я, зря, что ли, даю тебе деньги?
Марлена в ужасе уставилась на него. Будто клинок вошел ей в грудь. Ее жизнь мелькнула вдруг в мозгу, похожая на мозаику, вдруг распавшуюся на мелкие кусочки. Ее мечты о будущем развеялись, как легкий весенний ветерок. Муж, жена, ребенок. Любовные романчики. Тень отца. Присутствие Бернхарда, связывающее ее тысячью нитей, с каждым днем становится все туже. Этот пьяный злой мужчина, эта атмосфера ненависти и презрения, это взаимное непонимание. И каждый из них знает о своем оружии, и на этот раз ее оружие сильнее, потому что она борется не за обладание своим мужем — как он за обладание ею, — она сделала ставку на его проигрыш.
— С первого числа следующего месяца я сама буду зарабатывать себе на жизнь, — холодно сказала Марлена.
Он презрительно усмехнулся:
— Это ты так думаешь. Но боюсь, тебе придется распроститься с мыслями о работе.
— Глупости. Я сегодня подписала контракт.
Теперь она по-настоящему испугалась. Он со всей силой вжал ее в стену.
— Что ты сделала? — Хмель мигом слетел с него.
— Я подписала контракт. — Что это с ее голосом? Почему он дрожит? Ее сердце билось все сильнее. Страх рос, сжимая ее грудь.
Когда Бернхард снова попытался прижать ее к стене, она уперлась руками в его грудь, вырвалась, выбежала из кухни, взлетела вверх по лестнице, забежала в ванную и заперла за собой дверь. Марлена слышала, как он говорит сам с собой, что-то роняет на пол. Потом на лестнице раздались его шаги.
— Выходи, или я вышибу дверь.
Она не ответила. Несколько секунд Бернхард стоял молча, потом начал колотить по двери. Марлена отодвинула засов. Ради Андреа. Но и ради себя самой. Что-то подталкивало ее, понуждая идти до конца. Потому что она понимала, что это конец.
— Что ты хочешь? — спросила она.
Но она знала, чего он хочет. Знала уже с того момента, как увидела его сузившиеся пьяные глаза.
Дождь лил как из ведра. Струи хлестали по тротуарам, по крышам машин, по стеклянным витринам. Марлена стояла у дома Иоганны. Отвращение и ненависть окутали ее, как вата. Она вдруг вспомнила, как один из ее братьев подарил ей мертвого жука в коробочке, лежащего в вате. Брату доставил огромное удовольствие ее ужас. Жук был раздавлен, заметна была каждая зазубринка на его щупальцах. Но Марлена отомстила. Она запекла мертвого жука в пирожное, а потом сказала брату, что он съел. Хорошо смеется тот, кто смеется последним…
Она настойчиво позвонила, потом еще раз. Когда Иоганна отворила, в халате, накинутом на ночную рубашку, Марлена молча прошла мимо нее в квартиру. Иоганна последовала за ней. Она помогла ей снять жакет, налила коньяка в рюмку и внимательно смотрела, как Марлена пьет. Потом взяла полотенце и принялась вытирать мокрые от дождя волосы подруги. Достала лед из холодильника, чистую салфетку и сделала ей компресс.
— Положи на лицо. У тебя глаза совсем заплыли.
Она попыталась снять с нее разорванное платье, но Марлена удержала ее:
— У тебя есть фотоаппарат?
Иоганна непонимающе уставилась на нее.
— Я хочу, чтобы ты меня сфотографировала.
— Если тебе нужны доказательства, обратись к врачу.
— Я это сделаю утром. Но мне нужна и ты в качестве свидетельницы.
Иоганна достала аппарат и щелкнула ее. Потом принесла одеяло.
— Значит, он тебя избил. И…
Марлена молча кивнула.
Иоганна сменила компресс.
Марлена горько рассмеялась:
— Итак, меня принудили. Так это сформулирует законник. — Она допила рюмку. Потом встала.
— Ты куда? — изумленно спросила Иоганна.
— Домой.
— Зачем?
— Чтоб запечь жука в пирожное… — Она улыбнулась. — Не бойся, я не сумасшедшая. Я возвращаюсь из-за Андреа. Хочу быть дома, когда она проснется.
— А Бернхард?
— Дрыхнет. Он заснул сразу после того, как… показал мне, что он стоящий мужик.
Она обняла Иоганну и поджала губы:
— Я еще посчитаюсь с ним, Иоганна. Обещаю тебе.
— Но как?
— Я знаю, как поступить. Если он хочет меня остановить, ему придется меня убить.
5
Марлена проснулась в холодном поту. Горло саднило, челюсти свела судорога.
Она бросила взгляд на Бернхарда. Он что-то бурчал во сне, потом вдруг потянул одеяло и накрылся им с головой. Марлена встала с кровати и прошла в ванную. Было шесть утра. С тех пор как она пошла работать, ее день начинался рано.