Но этот абзац – всего лишь небольшое отступление от главной темы о монархах, сватавшихся к королеве. История с Карлом тянулась чуть ли не десять лет, пока у эрцгерцога не лопнуло терпение и он не женился на принцессе Марии-Анне Баварской, с которой прижил, по примеру родителей, равным образом 15 детей, в частности, будущего императора Фердинанда II. Но это совершенно не означало, что католики оставили надежду вернуть Англию в лоно истинной церкви. Была задумана более многоходовая комбинация, героем которой стал дон Хуан Австрийский (1547–1578), побочный сын императора Карла V Великого от некой немецкой дамы, т. е. он приходился сводным братом уже известному нам Филиппу II. Император Карл V официально признал его своим сыном. Красивый, бесстрашный и исключительно обаятельный, дон Хуан отверг пожелание отца посвятить свою жизнь религии и очень рано прославился как блестящий воитель. Подобно всем королевским бастардам, им владела навязчивая идея стать законным монархом. С этой целью он собрался предложить свою кандидатуру овдовевшей Марии Стюарт, королеве Шотландии, с расчетом, что после смерти Елизаветы она унаследует также и английскую корону. Только преждевременная смерть дона Хуана от тифа в военном лагере в Намюре во Фландрии помешала проведению этого замысла в жизнь – неравнодушная к мужской красоте Мария вряд ли бы устояла перед его чарами.
Елизавету уговаривали вступить в брак все, начиная с ее преподавателей и кончая парламентом. Уже известный нам ее наставник Эскем писал своему коллеге:
«Я желаю, мой Стурмиус, чтобы ты призвал всю ту силу, которую приобрел из наилучших источников мудрости и красноречия, будь то рассуждения Демосфена или речи Цицерона, дабы склонить ее на сей шаг».
Когда их совместные усилия – воззвания к разуму, политической целесообразности, мнению античных классиков – потерпели поражение, хорошо изучивший свою ученицу наставник пришел к обескураживающему выводу:
– Она по своей собственной воле, без чьего-либо совета, испытывает отвращение к замужеству и воздерживается от него.
Действительно, Елизавета постепенно создала вокруг себя двор по образцу рыцарских романов и легенд, где окружающие должны были поклоняться ей, изображая безнадежно влюбленных, обожающих свою королеву, пребывающую на недостижимой для простого смертного вершине. При этом жен у них как будто бы и не было – они невидимой тенью маячили где-то на заднем плане, погруженные в прозаическую трясину домашних хлопот.
Роберт Дадли, граф Лестер, не терявший надежды стать ее супругом, устраивал роскошные празднества, сопровождавшиеся представлениями аллегорического характера, например соревнованием Юноны и Дианы, причем чаша весов склонялась в пользу Юноны. Но такое сравнение Елизавете не нравилось. Вельможи продолжали осаждать ее с требованием выйти замуж, некоторые были даже склонны допустить ее брак с Дадли. В первые пять лет после восшествия на престол она могла бы вступить в брак с кем угодно, и англичане благосклонно приняли бы эту особу в качестве мужа королевы. Особенно донимал ее парламент, но Елизавета умышленно старалась созывать этот орган как можно реже, лишь в случаях чрезвычайной нужды. Она не хотела попадать в положение просительницы денег и занимала их где и у кого угодно, лишь бы не попасть в зависимость от членов этого крикливого и скупого сборища. Тем временем произошло событие, которое, казалось бы, поставило ребром вопрос о браке королевы.
Таинственная смерть
Эми Робсарт в конце 1559 года поселилась в особняке Камнор-холл, располагавшемся в местечке, ныне находящемся на окраине Оксфорда. Она сняла часть жилища, перестроенного из бывшего монастырского здания, у друзей четы Дадли, сэра Энтони Форстера и его родных. Эми занимала лучшее помещение на втором этаже с отдельным входом и лестницей, ведущей к нему. 8 сентября 1560 года было воскресеньем, неподалеку в местечке Эбингдон шумела праздничная ярмарка, и леди Дадли отправила туда всю свою прислугу развлечься. Она также потребовала от родни сэра Форстера поехать на ярмарку, и даже рассердилась, когда одна из женщин отказалась, поскольку, по ее мнению, благородной даме не подобало посещать столь простонародные развлечения в воскресный день.