Экселенц, как ни оправдывай его ссылками на заботу о безопасности человечества, на то, что «цель оправдывает средства», просто убийца. Его прогрессорская привычка брать решение на себя, делать, не рассуждая, стала причиной смерти Льва Абалкина. Удивительно беспомощным предстает перед читателем «грозный» Экселенц, а вместе с ним и весь Мировой Совет, членом которого он является. Жизнь на Земле XXII века, по мнению Стругацких, будет построена в основном на умалчивании, на утаивании от землян информации, решающей их судьбу, на недоверии друг к другу, вопиющей безответственности на всех уровнях. А как же думать иначе, если Мировой Совет сначала скрывает, точнее, «закрывает» сведения о некоем найденном в космосе приборе, то ли грозящем непонятной и тем более страшной опасностью, то ли обещающем земной цивилизации новый уровень прогресса, а затем практически забывает о нем, сваливает все решение этой проблемы на плечи Экселенца, который просто не в состоянии ее решить один, хотя со свойственной Прогрессорам самоуверенностью берется за это? Его решение тривиально — убивать, уничтожать все, что грозит опасностью, даже если уничтожаешь при этом надежду на какой-то наметившийся прогресс.
Чего же так испугался многоопытный Экселенц, что принялся палить из своего любимого двадцатишестизарядного «герцога», как заправский голливудский ковбой? Напугало его нечто, чего представить он не в силах, чему он названия даже придумать не может, кроме как «бомба замедленного действия». Существует эта бомба в виде Льва Абалкина, а вот взорвется ли она или нет и будет ли «взрыв» разрушительным, знают только сами Странники, которые, как известно, себе на уме. Оставь Экселенц Абалкина в живых, земляне рискуют стать подопытными кроликами; уничтожь он Абалкина, Землю ждет судьба планеты тагора, поступившей с «подарком» Странников так же и зашедшей сейчас в «жуткий тупик», но, впрочем, довольной своей жизнью.
Что и говорить, ситуация придумана сложная, с помощью одной формальной логики ее не решить, здесь необходима аргументация иного порядка — логика характера, логика социального движения общества, логика авторской позиции. К сожалению, авторы не смогли предложить художественно убедительного решения сконструированного ими противоречия. Если поступки Экселенца еще можно объяснить его прогрессорским прошлым, то остальные аргументы малоубедительны. В Экселенце, самолично вершащем судьбу Земли, выбирающем для нее сладостный тупик «золотого века», трудно увидеть человека коммунистического будущего, представителя объединенного, по мысли авторов, человечества. Может быть, сама «бомба», сам Абалкин и есть тот, кого тщетно ищет в повести читатель? Вроде бы авторские симпатии на его стороне. Абалкина по неизвестной ему причине всю жизнь обижают комконовцы — не дают самостоятельно распорядиться выбором профессии, не дают заниматься любимым делом, десятилетиями не пускают на Землю — отказывают в праве называться человеком! А ведь он на вид такой же человек, как и все остальные, и душа у него человечья — и любить он умеет, и страдать, и радоваться… Но мало-помалу желание сочувствовать Льву Абалкину, восхищаться им уменьшается, а там и вовсе исчезает. «— Уж больно он какой-то диковатый, — сомневается читатель. — Червяков ему, видите ли, жалко стало, а к людям — безразличен. И девчонку свою, Майю, лупил как сидорову козу!». Она сама вспоминала: «Стоило ей поднять хвост, как он выдавал ей по первое число. Ему было наплевать, что она девчонка и младше его на три года, — она принадлежала ему, и точка. Она была его вещью, его собственной вещью…» Абалкин лупил свою хрупкую подружку «жестоко и беспощадно, как лупил своих волков, пытавшихся вырваться у него из повиновения».
По решению Мирового Совета Абалкина, чтобы держать подальше от Земли, сделали Прогрессором, и извращенные идеалы агрессивного прогрессорского гуманизма нашли в его душе благодатную почву. Со временем детское желание обладать, владеть безраздельно — вещью ли, девчонкой, своей ли судьбой, всей планетой, наивное прогрессорское убеждение, что он вправе решать судьбы народов и цивилизаций, толкнуло Абалкина навстречу смерти.
При чтении повести невольно складывается впечатление, что отличительная черта людей будущего — эгоистическая самонадеянность, причем не подкрепленная даже особыми интеллектуальными способностями, не ограниченная какими-то нравственными рамками.