Казалось бы, названий литературной фантастики, издаваемой ежегодно, не так уж и мало, но ХОРОШАЯ фантастика по-прежнему остается дефицитом.
Казалось бы, авторский актив увеличился на порядок, но буквально десятки талантливых авторов пробиться к читателю так и не могут.
Казалось бы, уже и сами инстанции, от которых зависит издание высококачественной фантастики, на словах признали роль и важность этого вида литературы, но на практике не делают ничего для его успешного развития, а зачастую попросту мешают этому развитию.
И сегодня, как и тридцать лет назад, приходится объяснять, убеждать и ругаться.
В конце февраля АБС встречаются в Москве. Они собираются работать над сценарием ЖВМ, но отводят время и правке черновика ОЗ.
фотохромные очки
20.02.88
Вчера Б. прибыл в Мск писать ЖвМ-С.
Сделали 5 стр. (7)
Вечером сделали 5 стр. (10) (22)
21.02.88
Сделали 8 стр (18)(53)
«Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх».
Евангелие от Иоанна[47].
Вечером сделали 5 стр. (23) (71)
22.02.88
Сделано 10 стр.(33)(107)
Вечером сделали 5 стр. (38) (137)
23.02.88
Сделали 11 стр.(49) (161)
Вечером сделали 6 стр. (55) (180)
24.02.88
Сделали 7 стр. (62) (209)
Вечером сделали 7 стр. (69) (217)
«…порожденные страхом, подозрениями и тайной»[48].
25.02.88
Сделали 6 стр.
И ЗАКОНЧИЛИ СЦЕНАРИЙ НА 76 СТР-ЦЕ.
26.02.88
Составляем планы изданий и вообще подбиваем всякие бабки.
1. Человек, который мог все.
2. Антиутопия. Конец перестройки.
27.02.88
Б. уезжает.
В мартовском номере журнала «Детская литература» выходит еще одна умная и основательная статья о творчестве АБС.
<…>
Интеллект, способный к детальному анализу заданного предмета (костяк прозы Стругацких); развитое воображение, несомненные литературные данные, в частности склонность к игре, к мистификации, к актерству; упорное творческое совершенствование и, как следствие, успех у широкого читателя — все это обусловило создание уникального мира прозы Стругацких. Предметом своего исследования Стругацкие, повторяюсь, раз и навсегда избрали социум.
<…>
В начале шестидесятых «наступил естественный период разочарования. Мы потеряли ориентировку тогда», — скажет впоследствии Борис Стругацкий. Потеряли ориентировку не только Стругацкие. Проза тех лет дала резкий крен в сторону лиризации, романтизации действительности. Это как раз заставило Стругацких все более осознанно искать, моделировать «трезвые» варианты объективно-возможного будущего. Именно это, в конце концов, определило место и роль детства в их прозе. Детства — не возрастной категории, не розового периода развития личности, но категории философской. Воплощенного будущего. Принципиальной новизны в этом нет, но… Стругацких интересует неожиданная грань взаимодействия этих величин: мера и формы воздействия будущего на настоящее.
<…>
Детство как таковое присутствует уже в первой повести Стругацких («Страна багровых туч», 1957). Пока вполне номинально. Довольно уверенное тогда ощущение «коммунизма — в четыре пятилетки» как единственно возможного варианта будущего снимало какие бы то ни было споры о детях. Могут ли в коммунизме быть плохие дети?.. Конечно, нет, а поэтому и внимание Стругацких коснулось детства лишь однажды. И то вполне традиционно по тем временам: «Вообще назначение человека, — скажет Дауге, — превращать любое место, куда ступит его нога, в цветущий сад. И если мы не доживем до садов на Венере, то наши дети доживут…»
Но уже через семь лет, в шестьдесят четвертом, Стругацкие вполне сориентировались в ситуации, и, как следствие, доктор Опир из «Хищных вещей века» надует великолепный мыльный пузырь, внешне совершенно безобидный, но будящий странные ассоциации: «Еще несколько десятков лет, — провозгласит он, — и мы достигнем автоматического изобилия, мы отбросим науку, как исцеленный отбрасывает костыли, и все человечество станет огромной счастливой детской семьей. Взрослые будут отличаться от детей только способностью к любви, а эта способность сделается опять-таки с помощью науки — источником новых, небывалых радостей и наслаждений…»
48
Финальные слова сценария ЖвМ: «Тем более что мы так и не знаем до сих пор, что же это было: проявление загадочной страшной программы или роковая цепь случайностей, порожденная страхом, подозрениями и тайной…».