Ю. Ф.: Это такие баррикады были. Так себе.
Б. Н.: Это они были от моего «Жигуля».
Ю. Ф.: Вот именно, а не от танков.
Б. Н.: От танков — танк просто их не заметит. Вот. Но факт остается фактом. Вот, ну и потом, значит, уже два часа… Вот, кажется, пик страха был в два часа — что они все-таки решатся. Ведь что было страшно? Не тот факт, что они пойдут на Белый дом. Страшно было то, что они кровь прольют. Потому что как только будет пролита кровь, у них уже не будет возможности сдаться. Они должны будут убивать, убивать и убивать. Вот сейчас еще, вот сейчас еще можно им сдаться. Сейчас им еще… ну, грозит суд, посадят их, скорее всего, но они останутся живы. Но если они начнут по-настоящему стрелять, они обрекут себя на смерть. И чтобы спастись от смерти, у них останется только одно: стрелять, стрелять и стрелять. Но вот уже часа в три, по-моему, или даже в четыре стало ясно, что штурма не будет. И все страшное кончилось.