В самые трудные годы, когда казалось, что тоталитарная система вечна и незыблема и надеяться думающему человеку как будто не на что, именно книги Стругацких, с трудом преодолевая кордоны отечественной цензуры, возвращали нам надежду. Американская энциклопедия научной фантастики называла Стругацких внутренними эмигрантами — имея в виду их духовное противостояние Системе.
Но ведь и мы, читатели, в течение многих лет имели возможность «эмигрировать» в миры, созданные воображением братьев Стругацких. В противовес унылой серой рутине, где человек («винтик» по определению) увязал в бюрократической паутине, писатели создали мир яркий, притягательный, правдоподобный, в котором жить было интересно, хотя и не так просто.
<…>
Аркадий Стругацкий был личностью яркой и многогранной. Он был еще и отличным переводчиком, и темпераментным публицистом, и вдумчивым редактором, и крупным специалистом по древнеяпонской литературе.
Он был удивительным собеседником и талантливым рассказчиком. Несколько раз Аркадий Натанович — по приглашению его здешних друзей и любителей фантастики — приезжал в наш город, и каждый его приезд становился праздником, настоящим событием для нас…
Потеря невосполнима. Но осталось целое поколение, выросшее на книгах братьев Стругацких. Поверьте, не самое плохое поколение.
16 октября — некролог в «Независимой газете».
Умер Аркадий Натанович Стругацкий, старший из братьев-соавторов, замечательный писатель, умевший вынести и фантастическую популярность, и цензурный прессинг, и проработочные статьи, и холодное молчание серьезной критики. Умер литератор, плодотворно, энергично и счастливо работавший, получавший радость от своего труда и твердо знавший, что его книги нужны многим. Умер человек трезвого ума, редкой социальной зоркости, щедро наделенный дарами совестливости, сострадания и тревоги — тревоги за личность, культуру, саму жизнь на Земле. Умер оптимист, не склонный к иллюзиям, но от того не перестававший быть оптимистом. Умер шестидесятник, способный на дружеский диалог с новыми поколениями, с детьми поседевших «младших научных сотрудников», обычно не торопящимися признавать заслуги отцов. Умер гражданин, положивший силы свои на формирование гражданского самосознания в вовсе не подходящих для того условиях.
Книги братьев Стругацких читают много и жадно. Почти каждая из них была (а часто и остается) бестселлером. Тем печальнее, что продуманные, взвешенные, сочувственные слова о более чем четвертьвековой литературной работе чаще звучали на кухнях, чем появлялись на страницах журналов и газет. Свободное от конъюнктурности осмысление прозы Стругацких, по сути дела, еще не началось.
<…>
Тогда же — некролог в «Комсомольской правде».
<…>
Смерть — она ведь всего лишь рамка, без и вне которой невозможно увидеть целостность и смысл прожитой человеком жизни. Смерть — добытчица смысла. И потому известие о смерти нерядового человека я всегда воспринимаю как сигнал «свыше» нам всем, живущим: пора осмыслить именно эту жизнь, пора понять феномен именно этого человека.
<…>
Мне достаточно того, что братья Стругацкие — уже тогда, очень давно, в 60-е годы, позвали, поманили нас, тогдашних подростков и студентов, на невидимые, духовные баррикады противостояния миру лжи, продажности, насилия. Поманили — да, мечтой, фантазией, если хотите — утопией, а точнее — просто моделью, проектом, прогнозом реальной возможности более гармоничного и светлого, чем нас окружал, мира. Что касается картин мира «реального», то не зря же, наверное, их книги запрещали, и часть из них мы читали в «самиздате».
Да, мы были лишены Библии и сказаний о житиях святых. Но кто был с нами взамен святых и самого Господа Бога? А были просто звездолетчики, просто разведчики и работники будущего из «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова (родоначальника социальной фантастики у нас в стране), и из книг Стругацких «Трудно быть богом», «Полдень. XXII век» и множества других книг.
А ведь это были не просто отдельные захватывающие книги и отдельные пленяющие своим примером герои. Стругацким принадлежит авторство на создание целого мира, собственной Вселенной, обжитой и густо заселенной. Как в начале века писатель Александр Грин создал свою Гринландию, а в середине века летчик Антуан де Сент-Экзюпери — свою Планету Людей, так во второй половине XX века фантасты Стругацкие «сочинили» свою Вселенную. Попадая в нее через двери любой из их книг, читатели, особенно молодые, оказываются в твердой, граненой и сверкающей, как алмаз, системе нравственных и духовных координат. В любом романе Стругацких больше педагогики и философии, чем в мертвом, раздробленном, скучном наборе школьных предметов, вместе взятых.