«Пять ложек эликсира» теперь переводится тоже в изд-ве «Фольк унд Вельт», причем они уже продали перевод федерально-германскому изд-ву «Хохенхайм», где он может вообще выходить раньше, чем в ГДР, раз они там печатают быстрее. (Т. е. печатают они, разумеется, так же быстро, как и у нас, только у них рукопись вряд ли будет лежать полгода в типографии и ждать свою очередь.)
А предвидится ли опубликование какого-нибудь совсем нового Вашего произведения? Я бы и не спрашивал, не будь у меня впечатления, что в последние годы Вы с Аркадием стали немного охотнее, чем в 70-е годы, говорить о Ваших планах и проектах.
И даже если говорить о конкретном произведении еще рано, меня бы интересовало, собираетесь ли Вы дополнить, достраивать новыми текстами Мир Полдня? Первое мое впечатление после чтения «Волн» было, что дальше в будущее Вы этот свой мир вряд ли будете проследовать, во всяком случае, это значительно бы изменило впечатление, которое у меня осталось от «Волн». Но теперь я уже не так уверен в правильности своего впечатления (кроме того, всегда есть еще места и время в этом мире до «Большого Откровения», где могут произойти другие, но столь же значительные истории). Вообще у «Волн» то же свойство, как и у «Жука» — сперва текст кажется как-то неполным, в последних главах недоделанным; действие и сюжет преобладают в начале и середине повести, а в конце, после раскрытия «основной загадки», в очень густом (и более абстрактном) потоке следуют проистекающие из нового (т. е. только что понятого) положения идеи, проблемы, конфликты, аспекты — как правило, в дискурсивном виде, и многое только намеками. Вследствие этого текст продолжает развиваться уже в голове читателя, и тот — если проблематика его затронула — будет видеть в повести мысли и образы, которых там просто нет — но есть в повести (и именно в конце) некий механизм, генерирующий эти мысли и образы или инициирующий этот процесс. То есть уже читатель сам додумает (порою — в путаном, эмоциональном, подсловесном виде) повесть, причем его толкования и дополнения для него будут неотрывны, иногда даже неотличимы от того, что он на самом деле, черным на белом, читал.
А теперь (раз страница кончится) буду обрывать мои интерпретации и ждать Вашего ответа.
С сердечным приветом
Ваш
[подпись Э. Симона]
<…>
9 января АНу пишет Владимир Савченко.
Аркадий-джан!
«Рад. пыс.» задерживал выплату тебе за отзыв из-за того, что не было рукописи. Я им дал вторые экземпляры, так что на днях они выплатят и переведут. А та, что у тебя, пусть лежит до тепла, до весны — буду в Москве, заберу.
Почему ты не назвал свои три странички «рецензией»? Теперь эти жлобы придираются к слову «отзыв» и стремятся дать на рецензию здесь.
Кстати, если у тебя осталась копия, пришли, пожалуйста. Я отзыв твой не видел, узнал, что он есть, только позвонив тебе, и не знаю, у кого он сейчас.
Жаль, что ты не получил моего письма — содержательное было. Я отправил его в начале ноября — может, залежалось где-то у тебя? Там я сообщал, в частности, что оформил по «Штормовому предупреждению» две заявки в Госкомизобретений — на открытие физических явлений «Нарастание радиоактивного распада (нарастание дестабилизации нуклидов)» и «Порывистость радиоактивного распада». И ты знаешь: поманежили-поманежили (ну, еще бы — писатель претендует на открытия в ядерной физике!..), но приняли к рассмотрению. По их статистике такое случается с одной заявкой из десяти. (Правда, и признают открытие в одной из десяти рассматриваемых.) Я-то уже уверен, что так все и есть, материалу доказательного набралось во много раз больше, чем в том «Шторме», — но интересно, что скажет Академия наук.