Есть ли какие-то «перестройки» по фантастике в Москве? Не от хорошей ведь жизни в «Рад. пыс.» и прочее здешнее приходится давать.
В Киеве тоже собачий холод, даже не помню такого за 30 лет.
Будь здоров, обнимаю.
Если раскачаешься на ответ во второй половине января, то лучше на Полтаву (314 000, Полтава, Ленина <…>), я буду там.
[Подпись Савченко]
14 января АБС подписывают договор с ленинградским отделением «Советского писателя» на издание авторского сборника «Волны гасят ветер», после чего работают над редактированием чистовика ГО.
16.01.87
Репино. Съехались работать над ГО.
17.01.87
Сделали 10 стр. (12) 10 Вечером сделали 4 стр. (17) 14
18.01.87
Сделали 10 стр. (28) 24 Вечером сделали 5 стр. (34) 29
19.01.87
Сделали 10 стр. (46) 39 Вечером сделали 4 стр. (51) 43
Принято решение не перепечатывать, а просто редактировать.
20.01.87
Сделали 34 стр. 77 Вечером сделали 30 стр. 107
21.01.87
Сделали 54 стр. 161 Вечером сделали 20 стр. 181
22.01.87
Сделали 58 стр. 239 Вечером сделали 37 стр. 276
23.01.87
Писали письмо в Госкомиздат, копия в Детгиз — «подписывать договор на наш том в таком виде не будем».
Проект письма Воронову с просьбой помочь выпустить «Избранное».
24.01.87
Думаем над игрой «Сталкер».
Был Сокуров по поводу ДЗ-С.
По-прежнему публикуются «семинаристы» БНа. К сожалению, вступительное слово наставника к первой публикации бывает и печальным.
Повесть «День свершений» — первая крупная публикация Виктора Жилина и, по всей видимости, последняя. Следующую свою повесть он закончить не успел. Торопился, зная, что его ожидает, работал жадно, много — и не успел.
Всегда горько, если из жизни уходит молодой, полный оптимизма, душевных сил сорокалетний человек. Много горше, если это человек талантливый. Виктор Жилин был талантлив. Он был талантлив по восходящей, он последовательно набирал и уже набрал силу. Он был на взлете.
Он преданно любил фантастику, знал обо всем и всё в этом прекрасном и увлекательном мире будущего, прошлого, настоящего. Он не был гостем, заглянувшим на минуточку в этот мир. Он был своим.
Его любили, к нему тянулись. Он умел так искренне радоваться успехам других. Его любили друзья, его любили все, с кем ему довелось общаться по службе, и те коллеги-фантасты, с которыми он сошелся на Всесоюзном семинаре в Малеевке, а потом вел оживленную, увлеченную переписку — Москва, Волгоград, Душанбе, ростов, Саратов… Его любили коллеги-фантасты по ленинградскому семинару, старостой которого он был. Его любили.
До последнего дня многие его друзья не знали, что это его последние дни. До последнего дня он работал, работал, работал, работал.
Он ушел молодым. Он оставил после себя любящих и помнящих, и фантастику, которой отдал лучшее в себе, и эту повесть, которая оказалась последней.
Душа моя Аркадий!
Вернувшись из Полтавы, нашел в п/я твое письмо. Отзыв хороший и по существу, какого черта им еще надо! Благодарю. Вчера на одном рауте памяти Пушкина встретил Стеблину, он заверил, что тебе уже выплатили. (Кстати, «уважаемая товарищ Стеблина», к которой ты обращался с таким мужским шармом, носит имя Николай Федотович. Это красивый хорошо сложенный самец средних лет. И зам. Предсовмина СССР Щербина, прославившийся в Чернобыле, тоже не дама. И даже поэт Тычина был мужчина — рифма не хуже, чем у него.)
То, что меня не включили в Совет, мне — честно! — так же безразлично, как и то, что в Спилке меня в такую комиссию включили: ни разу еще не был и не планирую. Главная вонючка там у вас, конечно, <…>, это его работа. Вон и вас с Борисом на съезде не было, а он едва ли не в правление вошел. Что за чертовня!
Только не расходуй ты на них свои вставные клыки, Аркадий, не стоит. Думать надо о другом: о кооперативном издательстве фантастики. Послабляют и способствуют индивидуальному и мелкокооперативному труду в области быта, хозяйства, питания — дойдет дело и до области пищи духовной. Ясно же, что в нынешних застывших формах литература (и не только) из дерьма не вылезет.