Кирилл: у него билет на 20-е и он уезжает, хотя был главным среди лицеистов теоретическим сторонником Г. А. «Верую, ибо это абсурдно»[36].
Днем 20-го Мишеля увозит в Оренбург его отец на машине. («Мать в истерике, я все бросил… проклятый брат, это он сбил тебя с панталыку…»)
Разговор Игоря с пикетчиками. Они неплохие люди. Там и Ваня Дроздов.
Аскольд — холодный и убежденный ненавистник тунеядцев. «Г. А. не прав. Он гений, но и гении ошибались — Ньютон, Эйнштейн и т. д.»…
Зоя — до фригидности чистая. Ее тошнит от Флоры, от ее распущенности. «Это уже животные… Они вне моей сферы… Вне закона…»
Сделали 1 стр. (35)
21.05.87
К статье Носова:
1) Парафраз постулата Вечеровского. Бороться с законами природы глупо, а пасовать перед ними — стыдно. Надо учиться их использовать.
2) Отличие Флоры от преступного мира:
— преступники на нас паразитируют, а Флора — отдельна,
— преступники нам ближе, чем Флора: ценности у нас и преступников одинаковые, представления (иерархические) — тоже.
3) Флора — племя тунеядцев, вышедшее из цивилизации, в отличие от дикарей, не достигших цивилизации.
4) Вы хотите переправить Флору к соседям.
Сделали 1 стр. (36)
Вечером писали вступление к ЖвМ-С.
22.05.87
Писали статью для «В мире книг».
23.05.87
Кончили статью для ВМК.
Итоги сезона. Встречались 8 раз (80 дней).
Сделано:
1). «Туча-С» — 58 стр.
2). Отредактировали ГО.
3). ОЗ — 41 стр.
4). 40ЛС — 36 стр.
5. План ЖвМ-С.
6). Статья для ВМК — 5 стр.
24.05.87
Уезжаем.
24 мая интервью с АБС публикуют «Московские новости».
<…>
Наверное, все-таки они увидели что-то раньше нас. Сейчас они это отрицают. Машут протестующе руками: «Мы не пророки!»
Они действительно не пророки, умеющие вызывать дух будущего. В них ничего нет калиостровского. Они просто честные люди, вглядывающиеся в мир более пристально.
Кто-то другой, но не они, воскликнул бы: мы же предупреждали! Кто-то, но не они… Больно. И тогда, и сейчас, и всегда. Угадывание — не их задача, не их цель, даже если предупреждение попало в «яблочко».
И торжество, и раздражение братьям Стругацким не присущи.
Желая того или нет, но любой писатель находится в положении учителя к ученику — обществу. Ведь общество всегда обязано учиться, хотя бы у впередсмотрящих, иначе оно перестанет расти, развиваться духовно. А учитель не имеет права раздражаться от того, что ученик чего-то не знает или отказывается понимать.
<…>
Примечательна статья о Стругацких в американском журнале «Квест» «О России с любовью»: «Что за деление советской литературы на неофициальную и официальную, написанную под диктовку? Кто диктует Стругацким? Так невозможно диктовать. Если они что-то и критикуют, то из-за того, что им больно за Россию. Они настоящие коммунисты!»
Их книги изданы почти во всех странах мира. Более двухсот наименований.
— Вы уверены, что за рубежом вас понимают так же, как здесь?
— Конечно, нет! Даже уверены в обратном. Там понятен, пожалуй, первый пласт, авантюрный, который присущ любой фантастике. Второй пласт — социальный, к сожалению, скорей всего скрыт от зарубежного читателя, а к «духовным раскопкам» он не совсем приучен. Наш читатель вообще лучше подготовлен к восприятию мировой литературы. Во-первых, из-за высокой культуры перевода, а во-вторых, из-за глубокой осведомленности. Наш настоящий читатель как соотечественников воспринимает Фолкнера, Хемингуэя. Поищите где-нибудь такого квалифицированного читателя на Западе, чтобы он как своего читал Толстого, Достоевского и понимал их так же глубоко, как и мы.
После того как на Запад обрушилась русская классика, возник миф о загадочной русской душе, а потом и о загадочной советской. То есть миф в квадрате. Поэтому зарубежный читатель попал под мрачное очарование этой «непознаваемости» и вот, погружаясь в миры, созданные нашими классиками (Толстым, Достоевским, Чеховым, Булгаковым, Шолоховым), этот читатель волей или неволей ищет в нашей литературе ответ: чем же этот мир отличается от привычного ему?
Совсем иная картина с нашим читателем. Он давно уже отверг дешевые обывательские стереотипы типа: «немец любит сосиски с капустой», или «француз привычен к „клубничке“ и вину», или «англичанин гордец и любит пиво». В героях Томаса Манна, Голсуорси, Хемингуэя, в ситуациях, связанных с поведением этих героев, наш читатель ищет не различия, а сходства с ситуациями из своей жизни. Ищет и справедливо находит. Короче, советский читатель — потребитель мировой культуры и поэтому знает Запад лучше, чем западный читатель нашу страну.
36
Credo, quia absurdum — перефразированные слова Тертуллиана: «credibile est, quia ineptum est» («De corpore Christi» или «De carne Christi», «О плоти Христовой», ч. 5, гл. 4).