– Как у вас говорят: идём за зипунами, – улыбнулся атаману Потёмкин.
Поход сей он готовил быстро, но скрытно, перемолвился незаметно с начальными людьми и отдельно – со стрелецким сотником, которого поставил главным над остававшимися под Орешком судами, да самым, как считал воевода, башковитым своим помощником – сотником московских пушкарей Сидором Волковым.
И лишь началась вторая неделя июня, затемно, с полутора десятками малых стругов, большим – воеводским и одним грузовым, тишайше отошёл от Орешка Пётр Иванович Потёмкин.
…Никто не заметил, что за день до того из русского лагеря исчез воеводский толмач – поповский сын Василий Свечин.
Старый служака
Ритмейстер[36] Якоб Берониус лично бросил последнюю горсть земли поверх свежезакопанной ямы, в которую опустили его верного Роланда. Отсалютовал холмику, украшенному воинской лошадиной сбруей, своей шпагой, и кивнул четырём рейтарам. Как по команде они подняли вверх пистолеты и выстрелили.
– Спасибо. Вот вам на выпивку, протянул горсть монет ближайшему рейтару Якоб, прекрасно понимая, что, отойдя на безопасное расстояние они тут же начнут смеяться над выжившим из ума командиром, велевшим хоронить дохлую лошадь. Ну если уж она так дорога – сделай сапоги из её шкуры!
Ладно, он не сердился на своих бравых молодцов, светловолосых шведов. Теперь в королевской коннице появились финские рейтары, но разве их можно так называть? Настоящие рейтары – это шведы и немцы, остальные недостойны этого высокого звания. Многочисленные сражения, в которых ему довелось рубиться, подтверждали правоту слов старого Берониуса. От мелких монет, венецийских маркетти да итальянских сольдо, пошли маркитанты и солдаты. Одни наживаются на войне, другие воюют за жалованье. И тех и других породили деньги! Рейтары же, чёрные всадники – наследники славы рыцарской конницы! А какие из тавастов, то есть финнов, или, как их ещё называют русские, чухонцев, могут получиться рыцари? Вот другое дело – его ветераны!
«Но даже им не понять, что Роланд был и другом, и воином!» – без всякой обиды на подчинённых подумал ритмейстер.
Вместе с хозяином он дрался с имперскими и французскими войсками, лупил итальянцев! Да, да, дрался, как настоящий рыцарский конь: кусался, брыкался, топтал упавших на землю врагов! Он был свидетелем, как великий Густав Второй Адольф, великий Северный Лев, прямо после боя назначил ещё разгорячённого Якоба Берониуса, возглавившего и сплотившего остатки потерявших командиров регименты, ритмейстером. За то, что тот провёл лихую атаку, изменившую ход сражения! Казалось, что недалёк день, когда Якоб станет региментарием, но… Ожидание затянулось почти на тридцать лет.
Ритмейстер потёр небольшую, как тонзура у католического падре, лысину на затылке, и решил, что грех жаловаться на судьбу: года скачут к шести десяткам, и его место в небольшой крепости на берегах Невы не такое уж и плохое. Потихоньку копит на старость. А через пару лет, пожалуй, можно и вовсе на покой попроситься, уехать в Швецию, в каком-нибудь маленьком городке найти вдовушку. Или – вернуться в своё поместье, подправить старый замок, от которого тридцать лет назад целой оставалась уже одна башня, и – коротать свой век, рассказывая по вечерам соседям о сражениях великого короля, в которых участвовал славный ритмейстер!
Жаль только, что Роланд умер. Но… Ничего уже не поделаешь. И великий Густав Адольф давно на небесах. Да примет Господь за него молитву старого воина! – ритмейстер перекрестился, подняв взор к небу.
Надо сказать, Берониус был весьма странным верующим, как и его рано ушедшие из жизни дед и отец. Когда в 1593 году Уппсальский церковный Синод из трёхсот священников, четырёх епископов и представителей королевского правительства решил, что все шведы должны быть лютеранами и запретил остальные религии в Швеции, старый рыцарь Бьорн[37] – дед Якоба, не особо ценивший что-либо, кроме своего умения обращаться с тяжёлым мечом, даже не придал этому значения. А когда король предложил рыцарству определиться с наследственными именами для каждого рода, не отягощенный сведениями из какой-либо области науки, кроме военного дела, Бьорн-отец послушался и решил латинизировать родовое имя и сделать его более звучным. Не владея латынью, вояка просто взял да и переделал Бьорна в Берониуса, оставшись очень довольным своим опытом и даже не ведая, что по-латыни медведя называют «ursus». Рано потерявший родителей (мать умерла, едва он появился на свет, отец погиб в одном из многочисленных сражений шведской армии) Якоб жил в Вадстене, неподалёку от монастыря Святой Бригитты, и воспитывался последними старухами-монашками, остававшимися там с королевского разрешения, даже выучил с их помощью латынь[38]. Тогда-то он и узнал о чудачестве отца, но, унаследовав от предков не только медвежью силу, которой они, видимо, и были обязаны своей фамилии, но и привычку не совершать важных поступков без команды, ничего менять не стал.
36
Ритмейстер, ротмистр – офицерский чин в кавалерии европейских стран, равный пехотному капитану.
38
В 1594 году король Карл IX приказал распустить аббатство, после чего настал упадок монастыря.