— У моей знакомой дочка погибла, — говорил Анцис глухим, из-за маски, голосом. — Двадцать два года девчонке. Собралась в Кулдыгу к родителям, приехала на автовокзал, и в этот момент взорвался поезд. Ее горящим бензином и накрыло…
— Жесть какая-то, — ответил Данила, закрепляя на столике бимсплитер. — Даже не представляю, кому понадобилось здесь такое творить.
— Пророссийски настроенным элементам, конечно, — невесело усмехнулся я, усаживаясь за компьютер. — Отражатель поставили?
— Да, — ответил Данила.
— Вот ты смеешься, а ведь действительно есть те, кто хотел бы присоединить Латвию к России, — глухо пробурчал Анцис. — Разве не так?
— Может и есть, — не стал спорить я, регулируя с клавиатуры движение отражателя. — Только терактами никого ни к кому присоединить нельзя. А ты, кстати, не задумывался, почему такие люди есть?
— Почему? — спросил Анцис, включая настроечный лазер.
— Вот ты представь, — я ввел параметры мощности. — Ты родился здесь, живешь ты в стране, говоришь на своем языке. Вдруг меняется власть, и та часть страны, где ты жил, объявляет о независимости. Но это полбеды.
Анцис поднял на меня взгляд, ожидая продолжения.
— Тебе вокруг все говорят, что ты оккупант. Что язык, на котором ты говоришь с детства — чужой. Тебя лишают гражданства и штрафуют за неиспользование языка, который тебе никогда не был нужен, потому что на нем в твоем окружении раньше никто не говорил. — Я настроил параметры D-поля, вытащив из лабораторной сети нужный файл. Анцис запыхтел, прикручивая крышку отражателя. — Как ты считаешь, это твоя страна? Будешь ли ты патриотом такой страны?
— Но ведь была оккупация! — Убедительно произнес Каулиньш, подсоединяя провода управления к приводу.
— А человеку насрать, была она или нет, — ответил я, включая поиск устройств. — Он персонально никому ничего плохого не делал и никого не оккупировал. Он просто жил в тех условиях, в которые его судьба поставила. Даня, включи зеленый лазер, пожалуйста, — отвлекся я. — Понимаешь, Анчи, получается, что он несет ответственность и лишения за то, чего не делал. А это — несправедливость.
— Но ведь он может выучить язык, стать гражданином, интегрироваться в латышское общество — это ведь не так сложно…
— Может, — кивнул я, настраивая параметры привода. — Многие так и сделали. Но с ними поступили несправедливо, вот в чем дело. А несправедливость — это такая штука, которая никогда не забывается. И не прощается.
— И теперь надо взрывать поезда? — хмыкнув, спросил он.
— Ну, это еще большой вопрос, кто их взрывал, — я включил программу тестирования. — Я хочу сказать, что те, кто у власти за тридцать пять лет независимости умудрились создать условия, в которых тридцать процентов населения чувствуют, что с ними поступили несправедливо. Это очень плохо, Анчи. Для нас всех.
— Но ведь это латышская земля. Значит, надо смириться и уважать такой порядок, — высказался он, включая в сеть систему обогрева.
— А они родились в русской семье, с рождения говорили по-русски, для них она русская, с чем они должны мириться? — Парировал я, включая второй тест.
— Неужели так сложно интегрироваться? Почему?
— Примерно потому, почему ты не разговариваешь по-русски с Федей, — усмехнулся я. — Анчи, вот чего ты русский не учишь? Давай интегрироваться взаимно!
— Не так уж это и просто, выучить ваш русский, — буркнул он.
— Вот, — поднял я палец, затянутый в резиновую перчатку. — И им не просто.
За стеклянными дверями появился Федор с большой блестящей сферой.
— Вспомни его, он и появится, — хмыкнул Анцис.
— Даня, забери у него деталь, — попросил я. — Незачем ему переодеваться, время терять, пусть идет корпус собирать. Сегодня хочу попробовать снять хоть какие-то параметры поля.
Сотников кивнул и двинулся к двери.
Глава четвертая. Неожиданности
Как хорошо, что меня никто не дергает, подумал я, когда на часах загорелись цифры 23.00. Полгода назад Ольга просто оборвала бы мне телефон. А сейчас — тишина. Усталости я не чувствовал, напротив меня пёрло. Ребята ушли еще два часа назад, а я все никак не мог откалибровать собранный агрегат. При включении рентгеновского лазера, возникали какие-то странные искажения, а откуда они берутся, я не понимал. Вроде бы все работало, при запуске D- контура кривая уверенно ползла вверх, что в принципе говорило — D-поле существует. Вот только его параметры отличались от расчетных на такую величину, что речь могла идти о принципиальной ошибке.