***
Еще до конца не проснувшись, я поняла, что пробуждение обычным не предвидится. Все тело затекло и болело из-за невозможности пошевелиться. Разлепив глаза, нашла свои руки и ноги привязанными к спинкам грубой деревянной кровати, на которой лежу. Окружающая меня обстановка смутно знакома, но не узнаваема, напоминает пещеру. На полу обнаружился соломенный коврик, а у кровати -- стол и стул, такие же кондово сколоченные. Только воздух не влажный, как в обычной пещере, а напротив - сухой и теплый. Я так и не вспомнила это место и как тут оказалась. И кем сама явлюсь, тоже не смогла определить сразу. Правая рука, против обыкновения, не чувствовала привычной тяжести и тепла ритуального рисунка. Рисунок? У меня была ритуальная татуировка от плеча и до запястья, и она играла важную роль в моей жизни. Куда она пропала? Странно…
Часть первая. Ритуал Преданности. Глава первая. Знакомство
Рисунок у меня на теле появился в результате ритуала Преданности и благодаря Кире. Впоследствии все решили, что ритуал прошел успешно, хоть и несколько необычно. Чаще всего, из десяти человек, которых подвергают ритуалу, выживают семеро. Я была восьмой. Рисунок на моем теле был не таким как у остальных Преданных, но из-за особенностей проведения обряда этому не придали значения, поскольку было видно и понятно, что имплантация прошла успешно. На самом деле, я не Преданная, стараниями Киры.
Киру помню тихой спокойной девочкой, с круглым и плоским лицом, подобным луне во время полной фазы, и узкими глазами, в которые даже самый хитрый демон не проскользнет. Ее красоте завидовали все девочки, в том числе и самые хладнокровные.
У меня же внешность не соответствовала канонам красоты. Кожа слишком светлая. Лицо овальное, худощавое, подбородок чуть острее, чем хотелось бы мне или окружающим. Глаза слишком широко отрыты и малопривлекательной формы, больше похожей на миндаль, из-за которой цвет глаз можно было различить не приглядываясь. Со временем я стала проще относиться к своей внешности, но тогда мне было четырнадцать лет, и внешность меня удручала.
Доблестные отцы тоже не делали на меня особенных ставок. Отсутствие привлекательности и недостаточно крепкое здоровье, которое могло бы мне помочь во время ритуала, исключали меня из числа фаворитов. Меня приняли ученицей в монастырь скорее благодаря пожертвованиям родителей, чем моим личным характеристикам. Кира же подходила на роль Преданного больше всех нас вместе взятых, и внешностью, и спокойным характером, и тем, что она происходила из Исполняющего Клана.
Впервые мы встретились уже в стенах монастыря, когда обнаружилось, что послушникам предназначены две комнаты, мужская и женская. В нашей спальне проживало шестеро учениц, а у ребят - всего четверо. Родители привезли меня в монастырь, затем осмотревшись и успокоив сердце, отбыли восвояси. С тоя на пороге девичьей комнаты, я отметила, что кроме меня успело прибыть еще трое воспитанниц. Одна из них, высокая, в шелковом голубом китари стояла у окна и надменно смотрела вдаль. Хотя, может это всего лишь видимость, а на самом деле она была бесстрастной и только. Другая послушница, в более простых одеждах сидела на кровати с закрытыми глазами в позе смирения, но распущенные волосы на голове при этом шевелились в отсутствие какого-либо колыхания воздуха.
Хмыкнув, я посмотрела на последнюю девочку, в надежде, что она тоже порадует меня чем-нибудь забавным. Так и случилось, но не в том смысле, котором я ожидала. Красавица изучала меня, забыв о лежащем перед ней на столике потухшем преобразователе, паре передач и источнике. Она с иронией усмехнулась моей поднятой брови, окинула взглядом обоих соседок и улыбнулась, как бы приглашая разделить ее веселье.
«Свой человек», - подумала я, складывая руки в жесте приветствия и уже вслух представилась:
-- Самина.
-- Кира, - произнесла та во время ответного жеста.
Остальные девушки даже не пошевелились.
-- Что тут у тебя?
Кира, спохватившись, уставилась на разобранный прибор и со вздохом ответила:
-- Почтовик, с маминым связан. Он хрустеть перестал, я решила посмотреть, вдруг сломался, а собрать не могу.
-- Позволишь? – нельзя брать чужие магонизмы в руки без разрешения: или прибору, или себе может стать худо. После того, как Кира кивнула, я взяла в руки преобразователь и обнаружила там отцовское клеймо, что, впрочем, было неудивительно.
-- Я починю, а ты пока корпус подай, -- сказала я, как всегда с головой окунаясь в процесс работы, благо кое-какие любимые инструменты я привезла с собой. Через пятнадцать минут почтовик был не только собран, но и заряжен. Кира в изумлении поблагодарила: