Часовая стрелка медленно, но верно ползла к цифре пять, и смятение в душе девушки возрастало. Она бесцельно бродила по комнатам, бросая взгляды в окна, выходящие на проезжую часть, и не слыша собственных шагов из-за гулкого биения сердца, которое уподобилось рвущейся на волю птице…
Наконец желанный миг настал. К входной двери подъехал знакомый «астон-мартин». Роуз опрометью бросилась в холл. Послышались шаги, потом прозвенел звонок. Она рванула дверь на себя и едва успела посмотреть в манящие глаза Дилана, как тут же оказалась в его объятиях.
И сразу поняла, как многое изменила в их отношениях эта двухнедельная разлука. Исчезло все, что ей мешало, — робость, недоверие, страх перед настоящим чувством. Теперь она не боялась открыто наслаждаться его близостью и прижималась к Дилану так крепко, как только могла.
— Наконец-то, — прошептал он ей на ухо, кладя руки на ее талию. — Наконец-то мы вместе. Теперь я тебя не отпущу.
— Да, — ответила Роуз и посмотрела на него светящимися от счастья глазами, — не отпускай меня.
Он наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Роуз вздрогнула, но не отстранилась. Поцелуй был жадным и ласковым одновременно — именно таким, о котором она мечтала.
Роуз не замечала ничего вокруг. Она растворилась в другом человеке, погрузилась в чудесный мир, который ей не хотелось покидать. Даже когда поцелуй прекратился и Дилан поднял голову, Роуз продолжала парить над реальностью, замирая от восторга…
А потом она увидела Ребекку. Та стояла в дверях и бесцеремонно их разглядывала.
Дилан вопросительно посмотрел на Роуз.
— Дорогой, это моя подруга Ребекка, — довольно нетвердо произнесла она. — Это ее квартира. Бекки, это мистер О’Гилви. Тот самый, о котором я тебе рассказывала.
— Я могу называть вас Диланом? — спросила подруга и, не дожидаясь ответа, подошла к ним и пожала мужчине руку.
Затем Ребекка заговорила о том, как рада познакомиться с таким замечательным человеком и как это здорово, что все они попадут на регату и закрытые торжества, связанные с ней.
Роуз не замечала, насколько бестактно и навязчиво ведет себя Ребекка. Она видела лишь Дилана и думала только о нем. Ей не было дела до кокетливых ужимок подруги или изменившегося тона ее голоса.
Пальцы Роуз ощущали тепло его ладони. Простое соприкосновение их рук дарило ей столько ощущения покоя, защищенности и радости, что у нее буквально подкашивались ноги.
Что это, если не любовь? — спрашивала она себя. И ее сердце отвечало, что по-другому и быть не может. Это так естественно — любить Дилана. Любить его душу и совершенное тело, радоваться, когда он рядом, и печалиться, когда его нет.
Поглощенная только что сделанным открытием, Роуз не слышала, о чем говорят Дилан и Ребекка. И пришла в себя, только когда любимый мужчина похлопал ее по плечу.
— Рози, почему ты молчишь? Что ты скажешь на предложение твоей подруги?
— Какое?
— Ну, насчет того, чтобы показать нам город.
— Дел у меня пока все равно никаких не предвидится, — заметила Ребекка. — Если, конечно, у вас нет других планов на вечер.
Других планов? Роуз внимательно посмотрела на Дилана. Естественно, у нее были совсем другие представления о том, как пройдет их первая встреча. Третий лишний туда точно не входил.
Но Дилан молчал. Его взгляд также ничего не выражал. Роуз не могла понять, что это значит. Может быть, он не хотел отказывать женщине из деликатности, а может, и правда не возражал, чтобы кто-нибудь показал ему этот действительно красивый и очень старинный город.
— Что скажешь, милый? — напрямик спросила его Роуз.
— Все зависит от твоего решения, — ответил Дилан. Он взял ее за руку и притянул ближе к себе. — Хотя должен признаться, что люблю узнавать все новое.
— На такой машине, как ваша, Дилан, объехать Голуэй можно за полчаса, — довольно льстивым голосом заметила Ребекка. — Предлагаю экскурсию втроем, которая закончится романтическим ужином вдвоем. Идет?
— Хорошо, — согласилась Роуз после минутного раздумья.
Компромисс ее удовлетворил. К тому же так Ребекка могла получше узнать Дилана. Роуз хотелось, чтобы подруга по праву оценила ее выбор. Наверное, впервые в жизни в ней заговорило женское тщеславие — далеко не самое благородное, но вполне понятное чувство. Во всяком случае, в тот момент Роуз казалось, что у нее есть все основания похвастаться своим избранником и ничего плохого от этого не случится.