Вечером вышел спор.
— А я говорю, давно их тянуло друг к другу.
— Они тебе что, изъяснялись?
— Сама видела.
— Однако и гляделки у тебя — за версту определят.
Но спор был несердитый, между делом. Кто-то предложил:
— Давай к самому сходим. Разузнаем!
Рассмеялись, довольные.
Ехэ-горхонцы улыбались, а Мартемьян Колонков сердился. И отчего бы? Он и сам не понимал, отчего. Потешиться бы над старым дурнем: «Эк-ка, мол, приспичило, и про зарок забыл?..» Но язык не поворачивался у Мартемьяна Колонкова.
Уже давно в разгон и в стороны их пути-дороженьки, а все нет-нет да и вспомнит Мартемьян Колонков о своем бывшем дружке-приятеле, и слова его вспомнит неулыбчивые: «Я на женщинах крест поставил. До войны не женился — девахи порядочной не приглядел, а уж после войны и вовсе…»
О том зароке скоро весь поселок узнал. Вдовы, имевшие тайные виды на Ераса Колонкова, обиделись, молодые вечерок пошептались, смущенные, и забыли. А Мартемьян Колонков помнил. И про себя решил: «Я тоже. К тому ж дочурка у меня, Зиночка».
Мартемьян Колонков сидел в тени на крыльце конторки. День был пасмурный — к дождю — и ему ничего не хотелось делать, хотя работы было невпроворот. Сплав… Знал, на Болян-реке ждут его не дождутся: он должен показать, какие штабеля перво-наперво скатывать из тех, что в прошлом году не пробились из-за безводья. Знал, а не мог одолеть непонятное для него самого безразличие. Устало думал: «Как белка в колесе кручусь. Требую, ругаюсь. А если бы этого ничего не было, тогда бы что, ну, что бы у меня осталось?» С болью осознал — ничего. Лишь мысли из прошлого, мысли о Ерасе бы остались. И — Зиночка.
Сидел, ждал чего-то. Душно… Из конторки вышел Сидор Гремин. Участливо спросил:
— Что с вами?
Мартемьян Колонков обернулся, увидел Сидора Гремина, недовольно повел плечами.
— Послушай, Сидор, ты всегда такой?
— Какой?
— А черт тебя знает! Скучный, что ли? — сказал Мартемьян Колонков. — Никогда не обозлишься, а делаешь по-своему. Хотя б в тот раз, я Лешку на сплав привез, а ты его в лес утортал.
— Да-к надо было. На делянах людей недохват.
— Надо было… — передразнил Мартемьян Колонков.
— Да, надо, — угрюмо повторил Сидор Гремин.
Он видел: что-то происходило с начальником лесопункта и хотел бы помочь ему. Но не знал, как…
— А ты не серчай на меня, — сказал Мартемьян Колонков. — И сам не пойму, какая меня муха укусила. Но это ерунда — пройдет.
— Конечно, пройдет, — обрадованно сказал Сидор Гремин. — Со всяким бывает. И со мной — тоже…
В прошлый, к примеру, раз, когда Ерас Колонков с племянником защищал забереги, я подошел к ним, попросил: «Помогите. Людей недохват». Да где там! Нехорошо поглядел на меня Ерас, и закипела во мне обида. Ну, думаю, что за люди… Без уважения. Видно, правильно вы говорили, кто успел, тот и…
— Брось, затрындил. Иль понравилось? — сердито перебил технорука Мартемьян Колонков. Сказал: — А все же Лешку ты прогони обратно, на сплав.
К конторке подкатил газик. Капот отливает зеленоватой краской. На узкой подножке — слипшиеся ошметки грязи. «Кто бы?» — Мартемьян Колонков вскинул голову, разглядывая плотного коренастого мужчину с румяным, не тронутым загаром бабьим лицом.
— Здрасте, — ласково сказал мужчина. И, услышав осторожное «здрасте», — спросил: — У себя начальник?
— А вот он, — сказал Сидор Гремин, поведя подбородком в сторону Мартемьяна Колонкова.
— Вы и будете начальник?
— Оглох? — буркнул Мартемьян Колонков. — Он же тебе сказал.
Ласковость у мужчины как рукой сняло. Пуще прежнего зарумянились щеки. Глазки забегали. «Обиделся, — удовлетворенно подумал Мартемьян Колонков. — И хорошо…»
— Я из лесничества. Для отвода делян.
— Каких делян? — не понял Мартемьян Колонков.
Забыл? Да. Но вот вспомнил. Поднялся с крыльца, размял плечи, живо представилось хмурое лицо Ераса Колонкова. Нерешительно сказал:
— Я занят. Иди с ними. Это — технорук. Он в курсе.
Прошел мимо опешившего Сидора Гремина в конторку.
Солнце еще не успело нагреть землю, и за кронами деревьев было свежо и прохладно.
Вышли на тропку, пробитую в кустарнике. Ивняк стелется над землею. Зиночка (она шла впереди) приостановилась. Сюда ли? Сидор Гремин сказал, подойдя:
— Держись за меня. А то пообдерешься, поколешься.
Зиночка кивнула. Покосилась на инженера из лесничества — росту малого, в талии, как девчонка, а голова большая и лицо конопатое. Чудной… Не удержалась — улыбкой дрогнули губы. Инженер заметил это и смутился.