— Мы на домишки. Тоже хочется, как люди… — сказал Лешка. А помолчав, добавил: — Чем мы хуже? И у нас в голове думка… Да и не все для себя. Есть и для коллектива из барака. На стояки. К тому же начальник лесопункта… — оборвал себя. При чем здесь начальник лесопункта? Он ничего не говорил, лишь посмеивался, когда Лешка жаловался: мол, в лесу живем, а лесу не видим. Ничего не говорил начальник лесопункта, а Лешка так понял (сдуру, наверно): — сумеешь — твое, а не сумеешь… Ну, что ж, тем для тебя хуже.
— Ты это брось, — сказал Ерас Колонков. И сердито: — Ну, а за недоруб штраф будешь платить ты. — Обернулся к шоферу: — И ты… Сколько хлыстов сгублено, я подсчитал. А теперь везите обратно.
Лешка не утерпел, закричал:
— Вон ты еще как! — а шофер в отчаянии схватился за голову, сразу потеряв веселость.
Ерас Колонков спокойно отошел от машины, раздвинул кусты и через несколько минут выводил пеганку на проселок.
— Ни дна ему, ни покрышки, Ерасу, — поглядывая на начальника лесопункта, говорит Лешка. — Чтоб он…
— А-га, — удовлетворенно чмокает губами Мартемьян Колонков. Лешкины слова для него, как ветер, мимо ушей: ж-ж-ж…
Их двое на катере. И третье — море… Оно спокойно шелушит чешую волн. Позади катера на тросах — сигара. Сигара огромная, крутобокая. Рядом с нею катер как шлюпка возле байкальского парохода.
Мартемьян Колонков в рулевом отделении около моториста. Глядит сквозь стекло на барашки волн и радуется. Вон чайка к волне припала. А потом еще и еще… Знает Мартемьян Колонков, косяк табунится омулевый, вода бурлит.
— Я по этим местам в тысячный раз иду, — говорит Мартемьян Колонков и снисходительно косится на моториста. Но Лешка не слышит его. И тогда Мартемьян Колонков, приподнявшись на носках, с силою хлопает моториста по плечу. А рука у него тяжелая. Лешка отпускает руль, невольно сгибается и уже после этого с опаскою вскидывает на начальника лесопункта изумленные глаза. Мартемьян Колонков хохочет:
— Каково, а? С кем дело имеешь? То-то… Эх ты, бегун-трава…
Лешка поеживается. Настроение у него опускается к нулевой отметке. Теперь — все. Теперь — стоп!
— Ветер крепчает, — говорит Лешка. — Гляньте-ка, Мартемьян Пантелеич.
— Будет врать, — успокаивает моториста Мартемьян Колонков. Но тут и сам замечает — почернело небо. И волны покрепчали — катер запрыгал, заскрипел обшивкою.
— Ну, теперь держись, Лешка! — кричит Мартемьян Колонков. — Ух и будет!..
Но ошибся Мартемьян Колонков — не дошло до шторма. Расстроился даже — не удалось на этот раз покачаться в разбушевавшемся море. Обошел стороной шторм Мартемьяна Колонкова, отчаянного, крепкого, сорви-голову, несмотря на годы. Ой ли? Сам себе таким показался, когда зазвенел ветер.
А Лешка рад. Ему не приходилось бывать в штормах, струхнул было — ноги вспотели от напряжения. Но… пронесло.
— А я что толковал?
Лешка руль на сторону, в крутяк поставил, развернул катер. Мартемьян Колонков не удержался на ногах, упал на моториста. Поднялся, чертыхаясь. А Лешка смеется:
— Как в шторм, Мартемьян Пантелеич.
— Глупая башка, — строго говорит Мартемьян Колонков.
— Понятно, — соглашается Лешка.
— Потреплись у меня…
А море спокойное, ласковое. Светится… И Мартемьян Колонков снова повеселел. Припомнилось слышанное — лесник гонял однажды бедолагу по облепиховому разметью. Поймать хотел, да не удалось. Картуз только нашел с желтой обшивкой по ободку. Единственный на весь Ехэ-Горхон картуз. Лешкин… Желтая обшивка — примета верная. Не однажды Лешка похвалялся своим картузом. Но, когда пришел Ерас Колонков к Лешке, тот ни в какую:
— Нет, не мой картуз. Стал бы я такую дрянь…
Лесник Ерас и отступил.
— Лешка, а Лешка, — говорит Мартемьян Колонков. — А картуз-то вызволил?
Лешка мрачнеет.
— Враки. Ерасовские враки.
— Не чуди…
— А вы Ераса знаете? — говорит Лешка. — Нет? Я тоже не знал, пока не столкнулся с ним на проселке. — Подозрительно покосился на начальника лесопункта: — Нынче из-за Ераса у меня с получки чуть не половину… А это — деньги. Но я отыграюсь за свое. Слово-олово, отыграюсь.
У Мартемьяна Колонкова в глазах что-то недовольное… Да исчезло сразу. Смеется:
— Нет, не знаю я Ераса. Куда мне!..
Показался пирс. Причалили, Мартемьян Колонков пошел в контору леспромхоза, а Лешка остался на катере.
Ерас Колонков попридержал пеганку у росстани, привычно оглядел долину, в которой подобно зернышку в широченной ладони приютился Ехэ-Горхон, и рысцой въехал в поселок.